– Тогда разбирайся быстрее, – Алиса снова уставилась в землю. – Я знаю Лену с детства – она не такая, как большинство. Понимаешь?
– В каком смысле?
– Она всю жизнь была одинока, – начала Двачевская. – Не было у неё, ни друзей, ни подруг, даже отец видел её раз в пятилетку. Те, кто был с ней рядом, чаще всего, её использовали.
– И ты в их числе?
– Нет… Вернее, мне так казалось, – Алиса начала хлопать себя по карманам в поисках сигарет. – Я думала, что смогу ей помочь, но вышло всё не очень хорошо…
– Что же произошло? – Я заинтересованно слушал Двачевскую.
– Проехали, не столь важно, – Алиса включила заднюю.
– Ну уж нет, раз начала, то договаривай!
– Только не осуждай меня, – она сильно забеспокоилась. – Дело было прошлой осенью, я познакомила Лену с одним моим знакомым, и у них кажется, что-то начало получаться.
Алиса замолчала ненадолго и вновь нашарила в кармане сигарету, затем, попросив меня подождать, направилась домой и вернулась через пару минут, с коробком спичек.
– Они гуляли, мило общались, в общем, всё шло так, как я и планировала, – Алиса задымила. – Но, однажды, в нашу глухомань наведался Цой с концертом, почти эпохальное событие, грех было не пойти.
– И? – Нетерпеливо выдавил я.
– Лена пойти не смогла, да и не любила она концерты, – Двачевская явно не хотела всё это вспоминать. – А мы с ним пошли. Сначала всё было нормально – концерт потрясающий, но после мы решили выпить… Я не понимала, что происходит, мы оказались у него в общаге, а потом… Думаю, ты понимаешь, о чём я.
– Хорошо, – я развёл руками. – Но ведь Лена ничего не узнала бы. Кто ей рассказал?
– Всё из-за этого ублюдка, – Алиса сплюнула. – Он вдруг решил, что мы теперь вместе, решил это на глазах у Лены.
– Прости, Алиса, – я откашлялся. – Ты, конечно, та ещё тварь.
– Я же просила, не осуждай меня! – Крикнула она. – Я тут ни причём, я не хотела, чтобы Лена об этом узнала!
– Ты забыла, кто сказал ей, что я тебя лапал? Из-за кого, мы сейчас сидим тут?
– Прости, – жалобно протянула Двачевская. – Просто будь с Леной аккуратней.
Мы просидели молча несколько минут, просто смотря в землю, в воздухе запахло сыростью, и собирался пойти дождь.
– И какая у неё была реакция? – Невзначай спросил я.
– Она заперлась дома, не приходила на занятия несколько дней, ничего не ела, – Алиса потушила сигарету и кинула её на дорогу. – Дошло до того, что её отвели к психологу, а потом она все-таки появилась: серая, как мышь, говорила тихо, с парнями и вовсе не общалась, в общем, стала такой, какой ты её знаешь.
– Ясно. Идём в дом – холодно что-то.
***
Пионеры и Коршаков добрались до того самого места, где они остановились прошлой ночью. Потухший костёр всё ещё слабо дымился, а рядом с ним обнаружилась бутылка лимонада. Чекист подошёл к костру, подняв бутылку, принюхался и, насупившись, уставился на Ольгу Дмитриевну.
– Вы в курсе, что кто-то из ваших пионеров пронёс с собой водку?
– Что пронёс?! – Глаза вожатой округлились, а голос задрожал. – Двачевская!
– Да что у вас в лагере происходит?! – Закричал Коршаков. – Медсёстры пристают к детям, пионеры распивают водку, пропадают в лесу, а вожатая слышит об этом впервые!
– Всё это – недоразумение! – Ольга Дмитриевна заходила кругами. – Я не понимаю!
– Зато я всё понимаю, – чекист направился в лес. – Когда пионеры найдутся, вы получите хороший выговор, если вас вовсе не исключат из комсомола.
– Пожалуйста! – Вожатая бросилась прямиком за чекистом. – Я ничего не знала!
Ульянка стояла и ухмылялась, показывая язык в спину вожатой, её вся эта ситуация забавляла.
– Так ей и надо, – засмеялась она.
– Ульяна! – Славя бросила на неё суровый взгляд. – Это всё серьёзно! Между прочим, твоя подруга во всём виновата!