- Все, фортепиано прочь! Закрывается! – скомандовала Лариса, вошедшая в сияющую розовым цветом комнату и закрывая черную крышку. - А теперь новинка!
- Ну - ка, ну - ка, чем нас удивит новая хозяйка дома? – восклицал актер Кавелин, самый старший из присутствующих, блестя сединой висков и подкручивая усы.
- Варсофоний – неси! – скомандовала Лариса.
Под общие аплодисменты Кондратьев явил гостям черный чемодан, из которого на белый свет выглянуло необычайное устройство.
- Патефон, - гордо заявила Лариса, и тут же, к общему восторгу, заведя пружину, поставила черную пластинку.
Зазвучал романс.
Белой акации грозди душистые
Вновь аромата полны,
Вновь разливается песнь соловьиная
В тихом сияньи, сияньи луны!
Критик Востоков вздыхал и прогнозировал конец искусству. Но подавляющему большинству новинка понравилась.
После того, как гости отведали праздничных блюд и выпили ликеру, наступил час поэзии.
Твой стан божественно прекрасен!
Твой облик будоражит кровь!
И как кинжал, твой взгляд опасен,
Ведь он родит во мне любовь!
Это читал главный поэт вечера Пушилин. Со своей тетрадкой он немного надоел всем пряными и нескладными стихами собственного сочинения и, поэтому, все вздохнули, когда он в самом конце прочитал никому не известного, но, очевидно талантливого, Багрицкого:
Там, где выступ холодный и серый
Водопадом свергается вниз,
Я кричу у безмолвной пещеры:
"Дионис! Дионис! Дионис!"
Утомясь после долгой охоты,
Запылив свой пурпурный наряд,
Он ушел в бирюзовые гроты
Выжимать золотой виноград...
Варсофоний Кондратьев откровенно скучал, время от времени прикрывая зевок ладошкой, и говорил Карлу, о том, что он не любит такого общества и готов уйти сию же минуту, и только Лариса Михайловна удерживает его от этого поступка.
Затем играли в фанты и здорово развеселились. Особенно радовались женщины, чьи самые причудливые желания покорно исполняли мужчины.
Карл, тоже скучавший в подобном обществе, страдал от того, что Лариса мало обращала на него внимания. Но все оправдывало то обстоятельство, что гостей было много, и Лариса была обязана уделять внимание всем.
Перед глазами Карла стояла волшебная, очаровательная ночь любви, после того, как они успешно добыли шкатулку с драгоценностями. Он помнил, как пена белых одежд постепенно спадала с Ларисы, обнажая ее крутобокое тело. Лариса превратилась в арфу, на которой играл молодой, еще неопытный, но влюбленный в музыку артист. И этим артистом в эту ночь стал Карл.