Ари уселся у стены напротив.
- Простите. Эти люди не отличаются теплотой и пониманием.
- Как долго вы здесь находитесь?
- С самого утра. Весь день провел в машине. Мне завязали глаза, так что, я даже не знаю, где мы находимся.
- Мы в Киле.
- О, значит, это объясняет перемены погоды. Днем заходил капитан и представился. Это был единственный человек, с которым я разговаривал за всё это время. Я искренне прошу прощения. У меня и так больной живот, а я тут уже так долго, что стало только хуже.
- Не нужно извиняться. Мы все здесь не по своей воле.
- Мне жарко, папа, - внезапно сказала София и скинула пальто.
Ари улыбнулся.
- Жаль, здесь нет окна. Полагаю, время от времени, сюда будет проникать морская вода, но я лично смогу это пережить.
Доминик помог дочерям устроиться поудобнее, затем сам снял пальто и ослабил галстук. Становилось, действительно, жарко. Его удивил контраст с холодной палубой снаружи, но он пришел к выводу, что в данном случае, всему виной близость к кочегарке и ограниченность пространства. София тихо кашлянула и он прижал её ближе к себе.
- Мне не нравится этот человек, - сказала Люсия.
- Какой? Офицер?
- Тот, которого я назвала гадом. Прости, папочка. Я совсем не хотела ругаться.
- Он и есть гад.
- Я скучаю по маме.
- Я тоже, но мы ничего не можем поделать. Придется играть по его правилам.
- Верное решение, - отозвался Ари. - Я знаю этих людей. У них Грандиозные Планы. Именно так, с большой буквы "Г". После Великой войны До начала Второй мировой войны, Первая мировая в западной историографии называлась Великой войной. солдаты подавлены и готовы делать всё ради короля или страны. Мне жаль людей, вроде Дитриха. Они не понимают, что сейчас находятся под влиянием той же пропаганды, что и их отцы 20 лет назад.
- Вы воевали? - спросил Доминик.
- Нет, я был женат и занимался преподаванием. Слава богу, меня не призвали. Но сомневаюсь, что это может сыграть какую-то роль в моем нынешнем положении. Я готов отдать жизнь за Германию и, если Фюрер решил, что в данном положении от меня толку больше, то так тому и быть!
- Думаете, ему есть дело до таких, как мы?
Ари задумался.
- Трудно сказать. Гестапо последние годы играет в очень странные игры. К тому же, когда я был ребенком, их не существовало.
- Жестокость обычных людей бывает безгранична, - сказал Доминик. - Мою жену... - но он не закончил.
- Простите, - сказал Ари, глядя в пол.
- Я не понимаю, почему именно мы. Не понимаю, почему они так прицепились к нашей скромной семье. Мы же - никто.
- Я пытался разузнать. Когда на пороге моей лаборатории появились люди в черных плащах, я оказался настолько глуп, что решил, будто они ищут кого-то другого! Кого-то другого! Только представьте! Прежде чем осознать свою ошибку, мне накинули на голову мешок и сунули в машину. Меня привезли сюда в том, что было тогда на мне и всё. И, вот, я сижу здесь и жду ответов.
Раздался звук, похожий на гром и Доминик подскочил. Он подумал, что началась гроза, но София хихикнула и он понял, что это Ари пустил газы.
- Прошу прощения, - виновато произнес Ари, держась за живот.
- Чем вы занимались, Ари? - спросил Доминик.
- Я работал статистиком. Математическая физика, - поправился он. - Официально, я преподаю в университете имени Гумбольдта, но с тех пор, как партия взяла все школы под свой контроль, я много путешествую. Последней моей работой были исследования в Осло линейных ускорителей частиц. Но вам, наверное, это неинтересно. А чем занимались вы? Преподавали? Простите, но вы выглядите, как учитель.
- Я биохимик, - сказал он, глядя на Ари. Услышанное встревожило его. Конечно, можно было списать на совпадение, что Гестапо одновременно захватило двух ученых, но он в этом сомневался. - Мне интересно, чем вы занимаетесь. Расскажите поподробнее.