Смачно облизав сладкие губы музыканта, Николай отпустил мужчину и сделал шаг назад. Его белое лицо исказила странная судорога:
— А теперь работай…
И вышел.
Игорь не знал, сколько времени прошло с их поцелуя.
Он очнулся, когда за окнами стояла тьма. Удивлённо осмотрелся и понял, что сидит на полу в зале, прислонившись спиной к стене, на коленях — лист бумаги и ручка.
Поднеся его к лицу, прочёл, медленно шевеля губами. В голове тут же заиграла музыка, будто он уже заранее её придумал.
Поспешно поднявшись, Тальков прошёл к синтезатору и уселся за него. Провёл пальцами по клавишам и на миг задумался, а после начал играть… В его голове в мелодии звучал и саксофон, и выходило это просто божественно.
Он тихо запел:
Когда зажигаются звезды в небе ночном,
Память непрошенным гостем входит в мой дом,
Тихо войдет, свечи зажжет,
Музыку включит и беседу начнет.
В эту минуту твои оживают глаза,
В них, как прежде, невольно таится слеза,
Смотрят с надеждой, смотрят любя,
Вот и опять я с тобою и без тебя…
Игорь на секунду замер, ловя прилив истинного кайфа, как в это же мгновение раздался настырный звонок в дверь. Оттого продолжить не удалось.
«Коля» — довольно подумал Тальков и поспешил открывать.
Но на пороге, к его огромному удивлению, стоял Лёшка.
— Я к тебе не с хорошими новостями. Привет, — хмуро произнёс он и подал руку для пожатия.
— Что опять случилось? — поинтересовался Тальков, пропуская товарища в квартиру.
— Твои ребята… покончили с собой. Все. Весь состав твоей группы. Все новости об этом орут, ты явно не в курсе, — Алексей замер, а после припал спиной к двери.
— Стой, как это покончили с собой? Где? — у Игоря почти что волосы на затылке зашевелились, — они ушли от меня сегодня, сказали, выступать больше не будут… со мной.
— Да? Это безумно странно, — нахмурившись сильнее, прошептал Глызин, — их тела были найдены на квартире Сухова. Повесились, оставив записку о том, что «уходят в лучший мир» по своей воле. В крови не обнаружили наркотиков и даже алкоголя.
Игорь отвернулся и прошёл к стене. Провёл по ней ладонью и закусил угол губ.
«Неужели портрет где-то рядом? Но мы же сожгли его… Точно сожгли…» — с тревогой подумал он.
Так или иначе, нужно было хотя бы попытаться узнать, что двигало парнями. Почему они вдруг решили кинуть его? Зачем покончили с собой?
В последнее время он мало с ними общался. Всё больше занимался сочинительством и буквально растворялся в Николае.
— Игорь, ты ничего не хочешь мне сказать? — раздался встревоженный голос Глызина.
Но когда Тальков обернулся, то не увидел никого. Коридор был пуст. Но кто-то в квартире был, кроме хозяина, это было понятно по тихому шуршанию, доносящемуся из глубины комнат.
— Лёша? — позвал музыкант и прошёл в зал, но там никого не оказалось.
Тогда он двинулся в сторону других комнат. Звук шёл из спальни и Тальков заранее ощутил, что не увидит в ней ничего хорошего.
Толкнув дверь, он ступил на порог.
В спальне было темно, но в окно лился молочный лунный свет, а на кровати лежал человек… и это явно был не Глызин.
Нервно облизнув губы, Тальков прошёл внутрь и сердце его забилось быстрее. На кровати лежал старик с портрета, который они с Димой сожгли возле гаражей несколько месяцев назад.
Руки старика были скрещены на груди, на лице — бледность покойника. Игорь хотел было попятиться назад, как дед резко распахнул глаза и заорал, широко раскрывая рот:
— Не бойся меня! Ты узнаешь новый мир, лучший мир! Ты должен узнать о нём!
Певец развернулся и в ужасе побежал прочь. В мозгу панически билось лишь одно: «Боже мой, опять этот кошмар! Опять этот ужас!».