Вик кивнул. На языке Лолиного упыря это означало, что он заразен и не желает распространять эту заразу дальше. А Лоле, очевидно, было скучно.
Они настрогали еды и посмотрели кино, азартно выкрикивая, войдя во вкус, советы героям и строя версии относительно того, как будет развиваться сюжет. Вик даже забыл о том, что у него были какие-то проблемы – подумаешь, проблемы, тоже мне еще… Они спохватились, только когда в замке заворочались ключи с характерным звоном.
-О, - подняла перепачканный соусом палец гостья и тут же сунула его в рот.- Твои пришли!
Вик кивнул. В четверг родители ездили в бассейн – еще одна передовая идея его мамы. Они и Вика бы с собой прихватывали с радостью, но тот наотрез отказывался. Торчать с предками в воде, среди других таких же скучных старших тюленей, там, где нельзя прыгать с вышки, нырять, чтобы хватать за ноги, и брызгаться? Ищите дурня…
Тем не менее, приход родителей означал, что уже поздно. Лолу стоило проводить до остановки и проследить, чтобы она не захватила в заложники автобус.
На улице вкусно пахло дымом – кто-то жег прошлогодние кучи жухлых листьев или еще какой-то мусор. Вик жадно втянул носом воздух. Лола хмыкнула. Перед выходом она недолго прихорашивалась перед зеркалом в передней – ровно столько, сколько надо было, чтобы вежливо поболтать с родителями Вика - так что теперь ничего уже в ее внешности не напоминало о совместном поедании бутербродов. Вик улыбнулся своим мыслям. Лола была друг и товарищ – а это куда круче, чем просто симпатичная девчонка. Родители делали всякие намеки, на то они и родители - тактичны, как самосвал. Считают, что чувства подростка – отличная тема для шуток. Ну что у того может быть серьезного, в самом-то деле… Но Вик всегда знал, что Лола – принцесса не его романа. Да к тому же она гуляла с другим парнем, а ведь нехорошо уводить девушек у других парней, не так ли?..
Уже стоя одной ногой на ступеньке автобуса, Лола обернулась к нему и погрозила пальцем.
-Только попробуй не явись в субботу! – сказала она вместо прощания. Вик кивнул.
Оранжевые огни вечерних фонарей успели зажечься, пока они торчали в ожидании на остановке, обмениваясь шуточками, и теперь улица утратила часть дневных красок. Вик зевнул и зашагал назад к дому.
…Она лежала на ступенях. Разлеглась, как здоровенная псина, на боку, вытянув лапы – огромные, массивные, с заостренными короткими и толстыми пальцами, которыми она лениво шевелила. Она будто дразнила его – или потягивалась. Он захлопнул калитку. Перед ним горели окна гостиной. Если бы он чуть-чуть подпрыгнул, то увидел бы макушки родителей, сидящих на диване перед телевизором. Он бы с радостью пулей промчался домой и захлопнул дверь – но не мог этого сделать, потому что между ним и дверью разлеглась эта страхолюдина. Хорошо хоть не зевала во всю пасть – вида ее пасти Вик бы не вынес спокойно.
Меж тем она вдруг свилась в тугой клубок и вмиг оказалась на ногах. Приникая брюхом к дорожке, она сделала шаг по направлению к нему. Тяжеленная лапа опустилась на плиту дорожки, и Вик увидел, как та покосилась. Один ее край вынырнул из маслянистой земли, а другой наоборот зарылся. Монолит возвысился. Она шагнула. К нему.
Вик услышал вопль - а потом понял, что кричит он сам. Это было очень странное чувство. Никогда на него не нападали животные – даже собаки не кусали. А вот эта тварь выглядела так, будто готова проглотить его в единый миг, если только Вик приблизится, но проверять, правда это или нет, он не хотел.
Она выглядела, как будто вся была высечена из камня. Она выглядела так, что если бы наступила ему на ногу, то сломала бы ее. Это было бы равносильно тому, как если бы на эту ногу наехал автомобиль. А эта дробящая пасть…