Я вспомнила, как однажды на меня чуть не кинулась Тереза в обличии волка. Она бы разорвала меня на куски, если бы Джереми не вмешался.
Оставив в покое свои воспоминания, я снова обратилась в слух.
– Они убили Гарольда. Растерзали на мелкие части. Я пытался спасти его поначалу, но потом огромный рыжий волк отбросил меня от друга и не подпускал на протяжении всего времени, пока его стая расправлялась с Гарольдом. Мне было так страшно, что, казалось, я могу умереть прямо перед ужасным отродьем, не подпускающем меня к моему другу.
Ричард глубоко вдохнул. Было видно, что ему с трудом даются эти воспоминания.
– Гарольд так сильно кричал. Я даже представить не мог, как ему было больно. Они загрызли его насмерть. – Лицо парня побледнело. Я поняла, что подходит время еще одной не самой приятной части его истории. – А потом они разом кинулись ко мне. Они глубоко прокусывали мою кожу, но тут же зализывали раны, и они почти мгновенно исчезали. Ужасная жгучая боль распространялась по всему моему телу, и я был просто не в силах ее терпеть. Я потерял сознание, когда пытка стала невыносимой для меня. А проснулся уже оборотнем. Я до сих пор не понимаю, как это произошло, да и не хочу понимать.
Я туго сглотнула, пытаясь представить эмоции парня на тот момент.
– Я проснулся с ужасным чувством жжения в груди. Потом это начало распространяться по всему телу, мучая меня все сильнее и сильнее. Я кричал, сжимал кулаки до боли, впивался пальцами в рыхлую землю и все никак не мог совладать с собой. И в конце концов я обратился волком. В какой-то момент что-то словно взорвалось внутри меня, и я поднялся на четыре лапы. Все обострилось: голод, зрение, обоняние, чутье, желание выплеснуть энергию, и я понял, какую опасность теперь из себя представлял.
Я вдруг на момент задумала, а как чувствовали себя волки племени Джереми. Также мучительно это было для них или все же нет.
– И я возненавидел себя. Настолько сильно, что даже хотел покончить собой. Я спрыгивал со скал в океан, вешался на самых высоченных деревьях, самостоятельно перегрызал себе руки и распарывал живот. Ничего не получалось. На мне все заживало также быстро, как на собаке. – Ричард грустно усмехнулся. – Впервые я встретил ее в конце восьмидесятых годов. Я набрел на их племя случайно, блуждая по лесам Вирджинии. Их Альфа, Джереми Блэйк, сразу же хотел наброситься на меня. Их стая никогда не доверяла кочевникам.
При упоминании Альфы я вздрогнула. В голове вновь начали вырисовываться картинки его лица, а на глазах навернулись слезы. Я поспешила прогнать его образ, сейчас я должна оставаться сильной. Медленно пройдя к бревну, на котором сидел Ричард, я примостилась рядом с ним.
– Калет остановила его, – уголки губ парня грустно поднялись вверх. Ему были приятны эти воспоминания. – Господи, с того самого момента эта невероятная волчица всегда видела во мне то, чего не замечал даже я сам. Я считал себя чудовищем, но она всегда переубеждала меня в этом. И, должен признать, у нее получалось это.
Оборотень замолчал. Его тяжелый взгляд был устремлен на бурное течение горной реки, стачивающей камни на дне. Казалось, наблюдение за водой, хоть и немного, но все же успокаивало его.
– И что произошло потом? – Не терпелось мне. Я поерзала на месте, устроившись поудобнее.
– Я провел с ними пять лет своей жизни оборотнем. Я так любил Калет, и все свое время проводил только с ней. Наше общение было таким легким и беззаботным, что я сам не заметил, как начал влюбляться. Она поддерживала меня, всегда слушала, подбадривала, и я старался отвечать ей тем же. Но однажды я услышал, как они, в кругу своей стаи, обсуждали то, что я – «засланный казачок» племени их врагов, и совсем скоро покажу свое истинное лицо предателя, – Ричард сделал очищающий вдох. – Это было так странно. Я прожил с ними не малый срок, всегда помогал им, а по итогу выглядел Иудой в их глазах. А самое непонятное – почему. В тот момент я лишний раз убедился – моя волчья сущность несла, несет и будет нести всегда одни беды! Я для всех буду чудовищем. И в первую очередь – для себя.
Вся печаль Ричарда словно отпечаталась на мне. Мои плечи поникли, а в сознание крутилось одно лишь сожаление.
– И я ушел. Ничего не сказав никому из стаи, я просто сбежал, чтобы они не беспокоились о себе и о своей безопасности. Даже Калет я не дал шанса увидеть меня последний раз и попрощаться. Я считал, что поступаю правильно. Но никогда я не переставал о ней думать. Я думаю, что люблю ее до сих пор.
Я нахмурилась, глядя себе под ноги. На протяжении всего рассказа я пыталась представить себя в его шкуре, но никогда ни у кого не получалось примерять на себя роль других. Я чувствовала печаль Ричарда, но все равно до конца никогда бы не поняла, как сильно ему было больно и тяжело. Он не хотел такой жизни. Его принудили к этому.
Почти так же, как и меня.