- Я видел твои танцы… Елена. И, признаться, согласился на это не потому, что меня тронуло ваше положение. Я захотел ощутить тягу к жизни и подумал, что человек из другого менталитета и мира может заинтересовать.
Она усмехнулась, продолжая сидеть ровно и прямо. Но и усмешка исчезла, а ее голос стал спокоен. Эта девушка была лишена каких-то подростковых элементов. Не было сарказма, иронии и дерзости. В этой особе не было жизни. Как и в нем.
- Чем вы болеете?
Этого вопроса он никак не ожидал. Последовала пауза, после которой Деймон произнес:
- Большое депрессивное расстройство.
- Жизнь вас доконала, да? Вы ютитесь в тесных барах и подглядываете за молодыми девушками, чтобы не думать о том, что ваша жизнь вдруг резко потеряла смысл. Вас разъедает ваше богатство и вас разъедает бедность народа, которому вы не в состоянии помочь. Я испытывала нечто похожее…
«По-моему, ты вообще не умеешь чувствовать»
- Я разучился жить. Незачем тебе это говорить. Я разучился любить.
Она снова усмехнулась.
- Это самая глупая мысль, которой тешат себя современные подростки и люди вашего склада. Невозможно разучиться любить, если вы когда-то познали это чувство. Невозможно разучиться ходить, а любить тем более.
Отчасти она была права. Но Деймон не хотел это признавать.
- Неужели ты познала любовь? Раз так рассуждаешь?
- Я познала близость и доверие. Это и есть любовь.
- Значит, ты еще не познала предательство. Оно выбивает всю почву из-под ног.
- А может эта почва была гнила и не плодотворна? Деймон, подумайте об этом.
Она поднялась. Ее браслеты снова зазвенели. Зачем она вообще их носит?
Мужчина сказал ей, что придет вечером.
Он отправился на то побережье, будто что-то влекло его туда. В автобусе, в котором он ехал, играла медленная, грустная, лиричная песня. Сальваторе вслушивался в каждое слово, смотря на пейзажи за окном. В этом месте все было лишено жизни. Даже деревья казались какими-то увядшими. А люди? Иногда люди просто живут в иллюзии, даже влюбляются в эту серость, даже испытывают счастье… Он не испытывал. Он не знал какого это – снова зажить, снова полюбить кого-нибудь.
Сальваторе услышал цыганскую тихую песню. Обернувшись, он увидел девушку, сидящую на одном из пассажирских мест. Голос сей особы завораживал. Но песня была пропитана тоской, горечью и какой-то болью. Деймон снова отвернулся к окну.
В этом городе слишком много цыганок, слишком много печали и грусти. В этом городе слишком много пыли, зданий и машин. Много бедных, красивых и несчастных. И слишком мало настоящей жизни.
Он отправился гулять по побережью. В мыслях все еще был напев той цыганки, а перед глазами – гладь бледного, соленого моря. Мужчина вглядывался вдаль, засматривался на линию горизонта. Он вкушал запах рыбы и алкоголя. Ему не хотелось возвращаться в тот бар, снова видеть бедность народа. Ему не хотелось видеть глаза официантки и слышать голос той не умолкающей певицы. Но Сальваторе, вопреки своим желаниям, отправился в тот бар.
Ничего не изменилось. Та же грязь, та же пыль, та же пустота. Запах протухшей еды и пива. Деймон сел за свой столик, оглядев присутствующих. В светлое время суток здесь было мало народу. Двое спорили о политике, громко ругаясь самыми матерными словами. Один – мертвецки пьяный уснул на столе. Какая-то девица была в объятиях молодого хмельного парня. Смуглого, красивого! Но жестокого. О нем Сальваторе был наслышан.
- Иди обслуживай клиента! – послышался громкий крик. – Сидит она!
Шум быстрых шагов, и из кухни вылетела девушка. Она обернулась, посмотрела на того, кто ее вышвырнул. Она не сказала ни слова, но по ее взгляду было видно, что в ее сознании всплыли самые гневные слова.
Девушка оглядела и увидела пришедшего. Она встрепенулась. Кажется, растерялась. Снова оглядела комнату. Деймон не желал слышать слова благодарности, но продолжал наблюдать за этой официанткой. Он пришел сюда по зову души. Ему захотелось просто… прочувствовать ее печаль и безысходность. Может и она пробудит в нем желание жизни?
Блондинка робко подошла к мужчине и достала блокнот с ручкой. На ней был грязный фартук, под которым было коричневое потрепанное плате. Руки девушки были без маникюра. Кожа грубая. Видно, что она познала тяжесть работы в свои … так, сколько ей?
- Чай, – произнес Деймон.
Она кивнула и поспешила ретироваться.
- Два чая.
Девушка убежала. Она принялась оформлять заказ, боясь снова вернуться к нему. Его деньги вытащили ее из серьезных долгов. Зачем он пришел? Просить уплаты? Официантка боялась, но это было необходимо сделать. Девушка взяла бокал и вернулась к мужчине. Она поставила две чашки.