Мэтт включил другую музыку. Буйную, «музыку уличных бродяг». И девушка с улыбкой и еще большим жаром отдалась движениям тела. Она набирала темп и казалось, что она просто порхает. Девушка радовалась тому, что может продемонстрировать музыку своего народа. Ее браслеты звенели на всю округу. Парни начал аплодировать. Вернее, Деймон начал, а остальные подхватили. Женская часть населения делала это из вежливости, захлебываясь завистью.
Елене сделали операцию, а никто даже этого не заметил. Вернее, не хотели замечать. Но и саму цыганку это, похоже, не торкает. Шатенка отдавалась музыке, под конец танцуя так буйно и быстро, что никто не поспевал уследить за движениями. Девушка плясала, привлекая внимания, и под конец музыки совсем выдохлась.
Мужчины со свистом зааплодировали, а Елена, кажется, была чрезмерно счастлива.
- Я же говорила. Это как танец. Вначале скучно, а потом кровь пульсирует, энергий буйствует, а когда все заканчивается, нам даже не верится, что это все было с нами.
Сальваторе закатил глаза. Эта Сидни ему порядком поднадоела. Он вышел из толпы и подошел к девушке. Она была счастлива, но знала, что половина улыбок – лицемерные. Народ понемногу стал расходиться.
- Ты была великолепна.
Но Елене не хотелось слушать его комплиментов. Она хотела слышать его от другого. Девушка опустила голову и поспешила удалиться.
- Они воровки! – выкрикнул кто-то из толпы. Все замерли. В том числе и Сальваторе с Гилберт. Елена поняла, что эти слова относились к ее народу.
- Они воровки и жульники, – из толпы вышла какая-то особа. Елена узнала эту девушку по голосу и только сейчас могла оценить ее внешность. Хейли Маршалл. – Строят из себя недотрог, а сами танцуют с одними, ходят на вечера с другим, а спят с третьими.
Елена хотела ринуться в бой. Она хотела разукрасить этой суке все ее прекрасное личико, которым Хейли так дорожили, но Деймон остановил ее порыв.
- Ты права! – заявил он, чем поверг в шок всех присутствующих. – Я знал одну цыганку, был знаком с ней слишком близко.
Елена стала молиться, чтобы Сальваторе не взболтнул лишнего, но тот, похоже, жаждал быть оратором на сегодняшний вечер.
- Они не только воровки и жульники. Они еще и сердцеедки.
Елена не верила своим ушам.
- Знаешь, – мужчина подошел к этой Маршалл, – она разбила мне сердце около девятнадцати лет назад, а я отойти не могу до сих пор! Они, – Сальваторе указал на Елену, – не только воровки. Они не знают чувств. Их сердце из кремния, а вместо души – пустота.
Мужчина отошел от Маршалл, которая была довольна своей победой. Она с ядовитой улыбкой смотрела на униженную и растоптанную цыганку, которую заткнула за пояс, превратила в ничто. Сальваторе тем временем вытащил из толпы какого-то скромного официанта и, взяв бокал с его подноса, осушил его залпом. Затем Деймон также бесцеремонно вывел и Донована в центр зала.
- Ну, а ты что молчишь, друг сердечный? – произнес он. – Не дает тебе, да? Недотрога хренова!
Мэтт закивал. Елена залилась краской и собиралась уйти.
- Ну а вы чем лучше? – произнес Деймон, отталкивая Мэтта, явно настраиваясь на драку. – Она не дала тебе, по одной простой причине: она влюблена.
Елена замерла.
- И я видел, как она влюблена! – продолжал Сальваторе с воодушевлением. Все вокруг, забыли как дышать. – Это чистая, искренняя влюбленность, которую вам, леди, – он укал на Маршалл и ухмылка тут же исчезла с ее лица, – никогда не познать. Да пусть ты сдохнешь от своего недотраха, – Сальваторе уже обратился к Мэтту, – но об этой девушке никогда не пойдет слух, что она – шлюха.
Елена медленно обернулась и непонимающе посмотрела на заступника... или обличителя? Кем он являлся в этот вечер?