-Однако и ты не убита горем, Шарлотта. Могу ли я спросить, отчего же твое настроение так солнечно? - Уильям откинулся на спинку стула и, сложив свою газету вчетверо, вопросительно посмотрел на дочь.
-У меня-то как раз есть повод, - воодушевленно начала Шарлотта. -Я сегодня хочу пригласить Томаса Шарпа и его уважаемую сестру к нам на чаепитие, и я надеюсь, ты не будешь против этого.
Как не странно, лицо магната не помрачнело, но заметно опечалилось. Он досадно опустил голову, разыгрывая перед дочерью сожаление.
-Я был бы, конечно, не против. Но, думаю, у тебя не получится сделать этого.
-Что ты имеешь в виду? - Шарлотта недоуменно сдвинула бровки и грациозно опустилась на стул, напротив отца.
-Сегодня Шарпы уехали из города. Их многие видели и могут это подтвердить.
По устам Шарлотты пробежала мимолетная недоверчивая улыбка, которая тут же растаяла в уголках губ.
-Нет, этого не может быть. Томас не мог…
-Уехать, не попрощавшись? - закончил отец её недосказанную фразу. -А ведь я говорил тебе об этом. Пойми, Шарлотта, Томас Шарп изначально был не тем человеком, за которого себя выдавал. Он хотел завоевать твое доверие, тем самым завоевать и мое, ему нужны были деньги для реализации своего проекта в Англии. Он, собственно, и приезжал сюда лишь для того, чтобы заключить со мной деловой договор и сделать меня своим инвестором, ну и заодно… соблазнить мою дочь. Он двуликий и алчный человек, для которого нет ничего святого. Поверь мне.
-Нет, нет, нет… Что ты такое говоришь, отец? Томас не такой! Я в это никогда не поверю! - Шарлотта резко поднялась на ноги. Её ладони уперлись в столик. Она нервно забегала взглядом по гостиной, ощущая, как медленно оседают на её душу сказанные отцом слова. -Я никогда не поверю! Он не мог.
-Шарлотта, загляни правде в глаза. Он уехал и не попрощался с тобой, ибо он уже получил то, что хотел. Я дал ему нужную сумму, и после этого его здесь только и видели, - продолжал убеждать отец, но девушка не хотела ничего слышать. Она качала головой, из-за недостатка слов и дыхания она отрицала его слова пустым жестом.