— Мам, тут защитный барьер… мне бармен сказал, что…
И тут Рогозина наткнулась взглядом на более даже интересную кампанию. Она встретилась взглядом с незнакомым мужчиной, который открыто изучал ее. Мужчина был в дико знакомой черной форме… Форме ФСБ России. Перед ним стояла милая девчушка с длинными светлыми волосами, доходившими ей до пояса. У нее были очень бледные брови и глаза на выкате, которые придавали ей удивленный вид. В руках у нее тоже был увесистый чемодан, и в клетке ухала сова.
Понятно, девочка тоже едет в Хогвартс…
Они сами подошли к ним. Мужчина с интересом рассматривал билет и тер рукой голый череп. Его серые глаза рассматривали мелкий шрифт билета чуть прищурившись. Но вид у мужчины был довольно брутальный. Сам он был высок и довольно строен. На вид ему можно было точно дать сорок пять лет.
— Здравствуй, — проговорил Слава на русском, и девочка подняла на него глаза. — Тоже в Хогвартс?
— Да. Правда мой отчим плохо объяснил нам, как попасть на платформу. Я не русская, хоть и знаю русский в совершенстве… А как тебя зовут?
— Меня — Вячеслав, можно Слава. А тебя? — Слава легко перешёл на английский.
— Полумна…
Тем временем мужчина уже представлялся Рогозиной:
— Полковник ФСБ, Александров Дмитрий Юрьевич. Я провожаю в школу мою любимую крестницу Полумну… Ее отчим не способен совершить такое простое действие.
— Я — Рогозина Галина Николаевна, тоже полковник, руководитель ФЭС… — Рогозина пожала крепкую мужскую руку. — Я провожаю моего сына, Славу…
— О! Рад знакомству с вами! Знаем-знаем, иногда в связке по вашим запросам работаем… Вы разобрались, как попасть на эту… платформу?
— Да. — Сказал Слава, — идемте с нами!
Они по двое миновали защитный барьер платформы. Перед двумя взрослыми и двумя детьми оказался алый паровоз «Хогвартс-экспресс» и искомая платформа. Мужчина, увидев поезд, громко рассмеялся:
— Ничего себе раритет! И это еще в ходу! Во дают! Вроде хоть купе на вид нормальные…
Женщина покачала головой. Частично с мужчиной она была согласна. Она уже узнала от него, что Полумна Лавгуд не является биологической дочерью мистера Лавгуда — фамилия Лавгуд досталась ей от отчима. Ее мать дважды была замужем — сама Луна от первого брака. Но ее биологический отец погиб в горячей точке, а мать Полумны быстро выскочила замуж за англичанина Ксенофилиуса Лавгуда, и Луну увезли в Англию, когда ей не было еще и трех лет. А там ее мама умерла — когда девочке едва исполнилось девять лет. Так как отец Луны приходился Дмитрию Юрьевичу сослуживцем и другом — они вместе служили, Луну успели покрестить еще в России, и Александров стал ее крестным отцом. Он-то и приглядывал за девочкой по мере своих сил и возможности. С не родным отцом у девочки были странные отношения — большую часть своего времени девочка проводила одна, без друзей и подруг, в обществе книг, а папаша только лишь иногда интересовался падчерицей. Но все же кормил и одевал, давал видеться с крестным отцом. Но ей очень не хватало живого человеческого общения. Крестный обожал крестницу и всячески старался быть рядом. Дмитрий Юрьевич давно знал о магии и магическом мире…
Так и жила Полумна Лавгуд на две страны. А провожать ее в школу пришел полковник ФСБ, а не отчим-редактор магического журнала…
Рогозиной Александров понравился. Он был очень надежный, на него можно было опереться в случае чего. Она ценила это в мужчинах — крепкий тыл и крепкое плечо. Чем-то он по характеру напомнил ей ее покойного мужа, Вячеслава…
Дмитрий Юрьевич помог Славе загрузить тяжелый чемодан в купе. Там же расположилась и Луна. Оба будущих студента вышли прощаться со своими родными на платформу.
— Пиши мне, моя любимая крестница, — мужчина горячо обнял Полумну и прижал к себе. — Я буду очень ждать от тебя сову!
— Хорошо, крестный, — девочка обняла его в ответ.
— Слав, будь осторожнее, пиши мне… и веди себя как мужчина, понял? Еще учись хорошо! — спохватилась Рогозина в конце, глядя на сына.
— Да, мама… — мальчик обнял женщину. Они же расстаются надолго. — Обещаю!
— Ну, иди, будь умницей!
Мальчик кивнул и поцеловал мать в щеку; затем помог хрупкой Луне перешагнуть расстояние между платформой и подножкой поезда. Оба они сели у окон.
Двое встревоженных родителей не отпускали чад взглядом до того, как поезд пришел в движение — тот издал пронзительный гудок, в воздух взметнулся столб пара, двери захлопнулись сами собой и колеса медленно сделали первый оборот…
Рогозина и Александров махали им, пока поезд не скрылся из виду.