— Ладно… — проговорила Рогозина, — у меня тогда будет совещание… Пусть, тогда, Круглов с тобой поедет? Думаю, этот амулет я могу легко отдать ему…
— Круто, думаю, этот вид магического спорта ему понравится… — заметил парень, и выпрямился. Вещей оказалось много, и сейчас чтобы закрыть крышку, ему нужно было на него сесть. — Тем более, мы будем со взрослыми… Ночевка в палатке ему понравится.
Рогозина покивала головой. После прошедшей вечеринки в честь двойного Дня Рождения у парней, у нее от этих «деток» пошла голова кругом…
(31 июля)
Рогозина с облегчением выскочила из кабинки, когда из туалета вышла Гермиона, что, прорыдавшись, привела себя в порядок и снова пошла на вечеринку. Решив, что за «униженной и оскорбленной» нужно сейчас смотреть в оба глаза и слушать в оба уха, женщина вышла полностью под готовленная к любому исходу событий.
Так и произошло. Нервы у юной девушки не выдержали…
Начались танцы, и Рогозин пригласил Луну, и сделал ее своей партнершей. Как назло, это оказалось страстное танго, полное грации, пластики… Парень вел свою девушку уверенно, и все невольно за них «уцепились» взглядами.
Рогозина, которая в этот раз присела отдохнуть за стол где располагалась молодежь (ради безопасности) и именинники, наблюдала, как кружатся в танце две фигуры — юноши и девушки, и попросту не могла не заметить, как бледнеет с каждой похвалой, сказанной в адрес пары, Гермиона. Как судорожно сжимаются ее кулаки и искажается от ярости лицо.
Последней каплей для нее стала громкая, невинно брошенная фраза Сириуса. Тот не мог на них налюбоваться, и, по-видимому, вспомнил свою молодость:
— Какая из них красивая пара! Как когда-то были Лили и Джеймс…
Гермиона приняла решение мгновенно: Рогозина ясно, несмотря на неяркое освещение зала, увидела, как ее рука в перчатке нырнула в ее сумочку и, через секунду, в зажатом кулаке что-то блеснуло… То ли это пузырек, то ли колба — женщина не разглядела. Инстинкт издал предупреждающий ее сигнал, и женщина стала еще внимательнее, ведя девицу своим взглядом и не отпуская ее из своего периметра обзора. Но продолжала делать вид, что наблюдает за танцем, и совсем не смотрит по сторонам.
Фигура шатенки в вишневом выросла по левую от нее руку. Рогозина краем глаза увидела, как девушка открывает пробку на своем флакончике, и устремляется к бокалу с минералкой, который оставил Рогозин-младший.
Одно короткое движение — перехват руки девицы за запястье, и она непроизвольно дергается. Рука с открытыми флакончиком в форме сердца зависла прямо над бокалом Вячеслава. Никто ничего не заметил — все взгляды сейчас были устремлены на пару Рогозин-Лавгуд.
— Не стоит, — холодно проговорила Рогозина, и увидела смешанные чувства на лице девушки: сначала испуг, а потом гнев и едва сдерживаемую ярость, а глаза девушки вмиг стали влажными, — не стоит делать того, о чем ты потом сама очень сильно пожалеешь… давайте подышим с тобой свежим воздухом, тут душно… Пузырек спрячь, а лучше выкинь или вылей куда-нибудь от греха подальше… Живее!
Рука Гермионы в захвате руки полковника еще раз конвульсивно дернулась, но та держала ее крепко. Рогозина отпустила ее, встала со своего места; Гермиона, все еще колеблясь, убрала флакон с глаз долой, но все же последовала за полковником ФЭС на воздух.
— Знаешь, — начала разговор первой Рогозина, — в какой-то мере я тебя понимаю…
— Не понимаете, — Гермиона смаргивала то и дело набегавшие на глаза слезы.
— Нет, дослушай. Я растила своего приемного сына одна, без мужчины… Его крестные — не в счет. Сама родить не могла — наверняка знаешь, что я участник нескольких войн…
— Да, вы военный хирург, — Гермиона кивнула, — я, не поленившись, зашла на ваш сайт и полазала по некоторым форумам… Да и Вячеслав нам рассказывал о вас, хоть и не так много…