Грэйнджер опустила руку.
— Пять баллов Гриффиндору. Да, верно, мне нечего добавить. Действительно, это настой невменяемости. А это? — спросил он, указывая на следующий по счету котел.
Урок прошел неплохо. Все выглядели гораздо веселее, чем на уроках Снейпа, и сама атмосфера располагала к приготовлению зелий. Слизнорт, обходя котлы, иногда принюхивался к содержимому. Иногда брал из рук студентов черпаки или находил ингредиенты, и соответственно помешивал, либо добавлял, комментируя вслух свои действия. Рогозину это понравилось.
Их котел с Полумной оказался последним; Профессор Слизнорт подошел к ним, чтобы поверить зелье. Взял было черпак, но тут же опустил.
— Мне нечего вам сказать, зелье приготовлено идеально… Оцениваю еще в десять баллов.
Прозвенел звонок. Все моментально покидали свои вещи в сумки и рюкзаки, и убежали на другие пары. Вячеслав, предупредив Полумну, чтобы она его не ждала, направился к преподавательскому столу.
— А, мистер Рогозин, — Гораций Слизнорт поднял голову и улыбнулся пареньку, — чего вы хотите?
— Профессор, а как мне можно сдать экзамен экзаменационной комиссии на первый уровень мастерства?
— Знал, что вы об этом спросите… Хорошо, доставайте перо и пергамент и записывайте… — благодушно ответил мужчина.
На историю магии Вячеслав опоздал минут на пятнадцать. Но зато обговорил во всех деталях и аспектах сдачу квалификационного экзамена; книги, знания из которых ему понадобятся, и перечень основных, задаваемых вопросов на экзамене. Пару методичек профессор дал ему из своих личных запасов — пока никто, кроме Вячеслава, не подходил к нему с подобным вопросом.
— Ну что? — спросила Гермиона, наклонившись к нему, и отбрасывая перо. Лекция была очень скучной, как и обычно, и мало кто слушал и записывал. Многие обессилено лежали на своих столах и спали. Луна читала в открытую том «Магической анатомии», и ее ничего в этом мире больше не интересовало. — Узнал?
Невилл слушал Славу с интересом — у него на столе лежал диктофон, который записывал бормотание призрака. И теперь лекции можно было записать в удобное для них время.
Пока Вячеслав негромко говорил о зельях, к разговору прислушалась Лаванда Браун. Она прямо-таки с воздыханием слушала речь Славы. От нее шел стойкий аромат духов, довольно неприятных для обоняния — слишком они были сладковатые.
— Ты сдаешь на степень? — спросила она громче, чем был голос Вячеслава, и этим пробудила почти всех. Парень поморщился: ну зачем, зачем она «греет» свои уши?
— Да, я в этом году хочу попытаться сдать квалификационный экзамен по зельеварению. Хочу, если что, легально сварить то или иное зелье… А не так, как ты варишь свои — в последней колонке женского туалета на восьмом этаже…
Четверка захихикала, как и все, кто слышал последнюю реплику Вячеслава. Сплетница залилась краской и замолчала.
Зайдя в класс, Рогозин оценил новую «спартанскую» обстановку: там, где были книги (как у Люпина), были всякого рода магические устройства, которые выявляли магические воздействия, врагов и опасные, темномагические артефакты и амулеты.
На стене не было никаких картин и портретов, как не было и цветов в кадках и горшках. Безучастно в углу стоял скелет. Только лишь…
Заднюю стенку занимало оружие: всякого рода кинжалы и ножи в кожаных ножнах, арбалеты и, в плотных магических коконах (сияние мощных охранных заклятий было видно отовсюду) располагались самые настоящие пистолеты и винтовки. Особенно выделялся один из пистолетов, явно наградной: вся его рукоять была расписана. Если бы Рогозин встал с ногам на заднюю парту, то различил бы надпись, что была на оружии.
Некоторые виды оружия Рогозин узнал сразу, некоторые — нет: Грюм, по-видимому, более предпочитал европейские винтовки взамен русским, но автомат Калашникова был самым «потертым» и исцарапанным из всех. Значит, он был самым любимым из всех.
Они с Невиллом торопливо расселись прямо перед преподавательским столом, достали свои экземпляры учебников «Темные Искусства. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Вскоре из коридора донеслись клацающие шаги Грюма, и он вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Им даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшаяся из-под мантии.
— Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проковылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам сегодня не понадобятся…
Грюм вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеянного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как магический вращался по сторонам, устремляясь на студента, когда он или она отзывались…