Все опять повторилось через секунду. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:
— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».
Стол колледжа Пуффендуй взорвался аплодисментами и радостными криками. Все вокруг тоже поддерживали Пуффендуйцев. Рогозин с друзьями тоже звонко хлопал выбранному Чемпиону. Школа ликовала ровно до тех пор, пока…
Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент.
Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал… еще одно имя:
— «Вячеслав Рогозин».
====== Встреча двух. ======
Рогозин сидел с таким выражением лица, словно бы его приложили пыльным мешком по голове. До мозга с трудом доходило то, что сейчас произошло.
Он оглянулся в полном непонимании на друзей, но друзья пребывали в таком же шоке, как и он сам. Луна, сжав его локоть, обратила его внимание на судий. Мадам Боунс поманила его, чтобы гриффиндорец следовал за ней.
Рогозин поднялся со своего места, и под гробовое молчание остальных последовал за ней…
— Это неслыханно! — говорила с акцентом директриса Шармбатона. — Мы не позволим Хогвартсу откусить от куска два раза!
— Парень не виноват, что его выбрал Кубок, — прорычал из своего угла Грюм. — Ему вообще было не до Кубка Огня, он все время был у нас с Горацием на глазах! И вообще — к Кубку было применено мощнейшее заклинание, которое заставило его забыть о количестве участников…
— Поддерживаю Аластора, — закивал с горячностью Слизнорт. — Парень точно не бросал свое имя в Кубок!
— А как же тогда объяснить, что его имя оттуда появилось?! Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. — Каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претендентов…
— Слава, и все-таки, ты бросил в Кубок свое имя?
— Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Вячеслав. — Я не бросал!!!
— Может быть, ты просил кого-то из старших бросить в Кубок твое имя?
— Нет, — твердо ответил Рогозин-младший. — Мне это не нужно, да и когда мне было просить?!
— Он говорит неправда! — воскликнула мадам Максим. Рогозин, сжав кулаки и зубы, с трудом терпел, чтобы не сказать в ответ иностранке колкости.
— Рогозин не смог бы пересечь запретную линию, — вмешалась МакГонагалл, — даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения.
— Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр, — пожала плечами мадам Максим.
— Наверное, ошибся, — согласился Дамблдор.
— Дамблдор, вы же прекрасно знаете, что не ошиблись, — вспыхнула МакГонагалл. — Все это глупости. Вячеслав не подходил к линии. Не обращался ни к кому из старших учеников. Он превосходный и отличный ученик! Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно!
— Мистер Бэгмен.— В голосе у Каркарова появились льстивые нотки. — Вы — наш беспристрастный судья. И вы, конечно, согласны, что происшедшее противоречит правилам Турнира?
Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчишеское лицо:
— Мы должны строго следовать правилам. А в них написано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире.
— Но я не хочу в нем участвовать?! — взорвался Вячеслав. — Я не бросал свое имя в Кубок!
Наконец вернулась миссис Боунс. Но не одна, а вместе с его матерью. По-видимому, по дороге сюда она сказала, что случилось, и вид матери не предвещал ничего хорошего… Слава внутри содрогнулся, понимая, что крупно попал.
Мать жестким взглядом окинула собравшуюся публику и проговорила с таким холодом в голосе, что Вячеслав сначала даже не поверил своим ушам:
— На каком основании вы обвиняете моего сына в случившемся?! Не имея доказательств на руках? И почему он обязан участвовать в этом Турнире, несмотря на то, что его имя попало в Кубок незаконно?