Утром, в день Святочного бала, Рогозин проснулся довольно рано — дел было по горло; нужно было вручить подарок Полумне, так как на дворе Рождество; дойти до совятни и отправить подарки родным и близким… Он перевел взгляд на лежащие у его постели подарки. Улыбнулся.
И начал открывать упаковку за упаковкой.
До обеда все наслаждались подарками у себя в башне, потом вернулись в Большой зал, где их ждало роскошное рождественское угощение. Столы так и ломились от жареных индеек, пудингов и всевозможного волшебного печенья, новых изысканных блюд.
Рогозин вручил Лавгуд коробочку, в которой оказался браслет с подвесками на медицинскую-патологоанатомскую тему. Рогозин даже (хоть и с трудом) нашел подвески в виде черепов и человеческих костей. Она с удовольствием тут же надела его на запястье.
После чего все отправились прогуляться. Пушистый снег лежал нетронутой пеленой, только к кораблю Дурмстранга и карете Шармбатона протоптаны узкие дорожки-тропы. У кареты было натоптано: парни не оставляли своей мечты пригласить красотку-Флер на свидание.
Тут же замелькали снежки — любимое общее зимнее развлечение. Девчонки, в этот раз, дрались не так активно, и вскоре ушли готовиться к балу. Невилл с Вячеславом доиграли до темноты.
Полдника сегодня никакого не было: Святочный бал начинался с угощения. К семи часам стемнело — не особо прицелишься, и воины, все облепленные снегом, побежали в башню. Девочек было не видно: все они готовились и наряжались. Луна шепнула, что наденет особенное платье, ради такого случая.
Парни, в спальне, все, кроме Вячеслава, облачились в мантии. Тот, сказал, что подзадержится, сказал Невиллу идти без него. Только после того, как хлопнула дверь, Рогозин-младший подошел к шкафу и достал чехол со своим костюмом… Слабо улыбнулся, и провел пальцами по черному лаку…
(Несколькими неделями ранее, утро. Тренировка с Грюмом)
— Слышал, что ты открываешь бал с другими чемпионами?
Короткий перерыв в тренировке — даже несмотря на хлопья летящего в воздухе снега, тренировки и их интенсивность не стихала. Бывшего мракоборца не смущали погодные условия, количество уроков и слабые «отговорки». Даже в дождь, в снег, или когда его нога болела, Аластор Грюм выходил из замка, и нещадно гонял молодежь, которая иногда падала в снег от изнеможения…
— Открываю… — подтвердил юноша. — А что?
— Мне надо с тобой поговорить… В замке полно чужих ушей, которые рады пригреться на чужой территории… Не замерзнешь? — осведомился мужчина.
— Нет…
— Ну, что… Слава, позволь мне обращаться к тебе так, я не плохо знаю, что ты задумал… Чую…
— Не секрет, что мне много у магов не нравится… — Рогозин отвел глаза. — Многие магловские технологии позволили бы упростить магам жизнь. Это касается и жизни и здоровья… Даже лекарства — тот же рак, например, может быть побежден на первых стадиях… лучевой терапией, чего тут быть не может… Магия тут почти что бессильна… Потом УЗИ… Рентген… Да, господи, почему все волшебники так боятся современных технологий? — спросил он. — Сколько я тут уже — и решительно все равно не понимаю…
Грюм криво улыбнулся:
— Ответь мне: чего боятся в этой жизни все? И маги, и не маги, и животные, и звери, и птицы?
— И маги, и не маги… и звери, и птицы… — задумчиво проговорил Вячеслав. И тут его осеняет: — Это — смерть?
— Да. Смерти боятся все. И я, и ты… И маги тоже… Просто мы достигли такого «дна», что если мы вступим в мир людей, нас просто всех убьют. Перебьют, передавят как крыс. Мы — слабые, привыкшие полагаться только на могучую магию, на кровь, на золото, на закон о статус секретности… Мы прячемся…
— Да, — тут Рогозин вздохнул, — все требует большего…
— Так же я знаю, что ты с Невиллом мечтаешь о том, что магия и технология начала объединяться. Это весьма разумно… А еще — ты и Гермиона, твоя подруга, мечтаете доработать наш кодекс так, чтобы больше не возникало разницы между одними и теми же законами…
— Откуда…