Куда проще змею было бы влюбить в себя всех деревенских девок, да по очереди с каждой веселиться. Змей до такого поди не додумался, потому и стал редким видом. Аглая хихикнула. С другой стороны, девки же чаще пропадать стали. Авось какой змей сообразительней собратов оказался. И соблазнительней, раз и распутница, и скромница - обе с ним ушли.
- Чего-чего? Изловить решила нехристя?
Староста Озерска смотрел на Аглаю недоверчиво. Он даже побаивался ее. Может, считал, что перед смертью бабушка научила Аглаю портить старост.
- Да, мне бабушка многое рассказала, - Аглая потупилась.Она же читала бабушкины книги, это было как наставление. Ноги болели от бега - еще б, столько отмахать.
Староста окинул Аглаю долгим взглядом. Вряд ли то, что он увидел, внушало уважение. Высокая тощая девка с блеклыми глазами и в сарафане, что ей короток. Аглая почесала голень.
- И как ты поймешь, что именно его словила? - староста колебался. На него давили и сельские, и городские. Села стояли темными и тревожными, базары пустовали.
- Я его поймаю за воровством. Поговаривают ведь, что он за следующей придет в наше село.
- Это верно, разговоры ходют. Но откуда нам знать, куда оно придет. Может, к вам, а может, оно и сгинет навек, - судя по голосу, старосте очень хотелось верить в лучшее - Говорят, что ту девушку, из Черниговки, украли казаки. Их там видели. А к Маринке один даже заезжал, за товаром. Обычай у них такой, невест воровать. Может, они всей станицей остепениться решили.
- Казаки? - это было вероятно, но Аглая не подала виду. Напротив, она придала голосу суровость, - Да где это видано? А если это нечисть, и она будет пужать всех, пока из города не приедет инспекция, - последнее слово Аглая долго тянула. Оно было редким в ее обиходе, но звучало внушительно.
Староста еще раз взглянул на Аглаю. Он был неплохим человеком. Усатым и носатым. При нем в селе меньше пили и больше работали. Бабушка даже думала одно время переехать сюда. Но что-то ее остановило тогда. Потом не до этого было.
Дом старосты был не более зажиточным, чем крестьянские дома. Крепкие стены, светлые комнаты и дощатый пол, убранный домотканым ковром. В печи что-то варилось, вокруг хлопотала старостина жена. Она кочергой то поворачивала горшок, то снова выправляла. Запах стоял вкусный, как у мясной каши.
- Дима, да разве это по-людски, - сказала вдруг старостина жена, - девочку одну гонять? Нечего выдумывать тут, запроси в город у губернатора подмоги. А из денег, что собрал, оплати господскую работу. Если это казаки, пущай едут себе, девкам все лучше замужем. Так-то их никто не возьмет потом. А если что-то другое, не бабьего ума это дело.
Аглае стало обидно.
- Моя бабушка многому меня научила. Это дело не для всех, много ли проку от господ, если они главного не знают?
Старостина жена обернулась.
- Если ты так много ведаешь, то почему босой сюда пришла?
Аглая почувствовала, как краснеет. Ни слова не сказав, она выскочила из избы.
Перед тем, как с позором покинуть деревню, Аглая решила сходить до маринкиного дома. Та жила при швейной мастерской. На входе висел огромный платок с большой картинкой. На ней была изображена девушка в короне и с крыльями. Эта вышивка отличалась от той, что украшала платки. Словно ее делал кто-то другой. Из-под иглы безымянной мастерицы ( ну не мужик же вышивал, в самом деле) девушка вышла живой. Она улыбалась, но не проходившим, а словно бы самой себе. Перья на крыльях будто бы топорщились от ветра. Аглая полюбовалась картиной да двинулась во двор. Ей указали, где найти старицу.