— Я знаю. Знаю…
— И куда ты теперь пойдешь?
— На кладбище.
— Кладбище?
— Мне не придется пачкать свои руки кровью этой блондиночки. Ее убил один из доверенных людей Клауса, на глазах Элайджи, так даже лучше. Но, спасла мою жизнь. Теперь игру веду я, нужно только вовремя оказаться рядом Элайджей и « утешить» его. Это ведь, такая ужасная потеря.
— И ты спокойно говоришь об этом? Я уж знаю, как ты « утешаешь» мужчин, знаю твои методы.
— Да, потому что плевать на всех, и ты знаешь это. Еще я знаю насколько правильный Элайджа, знаю его слишком долго, поэтому уверенна, что он пожелает поступить правильно и проститься.
— Может, и ты однажды поступишь правильно, Кетрин.
— Я не могу позволить этого. Если я послуплю правильно, то проиграю. Проиграю.
Встает, смотрит на искры. Огонь все равно будет затушен и от него останется только пепел. Пепел.
Стоит и смотрит на пламя. Невыносимо. Кетрин ведь только делает вид, что довольна такой жизнью. Пустой жизнью, да и она сама знает об знает. Знает, что ведет пустую жизнь, которая становится веселее, когда та убегает от Клауса или развлекается проливая соленую кровь. Пустая жизнь. Катерина одела личину
Кетрин и не может просто так снять ее со своего лица, бросить в огонь. Не может, ведь вместе с этой личиной, сгорит и она сама. Сгорит, обратится в пепел. Пламя погубит ее, ведь без личины Кетрин она слабая и беззащитная Катерина. Без этой личины пламя погубит ее. Личина защищает ее от огня и не позволяет пламенем огня причинить ей боль, уничтожить. Уничтожит. Сожжет. А Кетрин не желает гореть, Кетрин желает жить, выживать любой ценой.
*** *Кладбище Вудлон.*
Сказать прощай…
Прощай своей хорошей стороне.
Еще несколько часов назад Элайджа был испачкан кровью : с ног до головы.
Крики, сердца в сжатых пальцах, брызги крови. Кровь окрасила песчаный берег.
Рассвет.
К наступлению рассвета от бойни не осталось ничего, разве что окровавленный платок, который Элайджа выбросил в море.
Ничего.
От Мерлин могла остаться только горстка пепла, но он не допустит этого.
Жаль.
Достойна лучшего.
Элайджа не раскаивается с тем, что жестоко обошелся с людьми своего брата, ведь они отняли у него друга, вырвали сердце Мерлин на его глазах и поплатились. Их путь закончился, так же, как и ее – смертью. Достойное наказание.
Сожалению плюс чувства вины всегда дают в сумме то, что называется раскаянием.
Элайджа Майклсон раскаивается, признает свою вину перед Мерлин. Винит себя в том, что не уберег ее. Не спас. Не защитил. Не остановил.
Признает свою вину и ошибку, и сейчас обращается к Мерлин просьбой о прощении.
Спокоен, поправляет галстук, того, как коснулся деревянной крышке гроба.
В это утро на таком большом кладбище прощался только один человек, да и человек ли вовсе.