Я кивнула.
-Так! А Вы не только их не прекратили, но и продолжаете, причём, уже прилюдно, не стесняясь никого и ничего!?
Я, максимально собравшись с мыслями, высказала ему то, что чувствовала:
-Евгений Николаевич, я люблю Вашего сына и он, надеюсь, любит меня. Вы не можете запретить нам любить друг друга!
-Так у вас уже любовь, а не просто трах?! – неожиданно рассмеялся генерал. Зло усмехнувшись, он продолжил, - Слушай, ты, любвеобильная! У Мишки жена и ребёнок. Не разрушай их семью!
-Нельзя разрушить то, чего давно нет! Жену он не любит, они в разводе. А на ребёнка Миша добросовестно платит алименты. И, я никогда не буду спать с мужчиной, если не люблю его.
-А как же доктор? Вы его уже забыли, приблизив к себе генеральского сына?
-Доктор помирился с бывшей женой. А генеральский сын, между прочим, уже сам - майор!
-Дорогая моя, Вы повторяетесь! Что, любите майоров?- презрительно усмехнулся он.
Я нисколько не боялась его. Наоборот, внутри меня росла ярость. Я была готова дать ему любой словесный отпор:
-Да, люблю!
Смело и отчаянно взглянув ему прямо в глаза, я довела его до бешенства!
Он буквально убил меня своими словами:
-Так, значит, ты - дрянь, ничего не поняла?! Майоров любишь? Тогда генерал-майора попробуй! – он угрожающе двинулся на меня. Было поздно, когда я заметила, как его форменные брюки оттопырились так, что чуть не порвались.
Я не успела опомниться, как сильными руками была вытащена из кресла и прижата к столу лицом. Генерал завернул мою юбку, сдёрнул с меня колготки вместе с трусиками и бесцеремонно, с долгим сладострастным стоном, ворвался глубоко внутрь . Начал напористо двигаться, приговаривая: -Вот так тебе, дрянь! Вот так! Посмотрим, захочет ли тебя Мишка после меня?
Ещё и посмеивался.
Боль. Жуткая боль пронзила меня. Не тело - душу. Физически было не больно. Было просто противно. Этот человек хотел унизить, растоптать то единственное светлое и радостное, что её согревало. Растерялась – никак не ждала от него насилия. Прежняя симпатия, которая была в начале нашего знакомства, вмиг исчезла.
Да, генерал мстил, как умел – подло, низко, мерзко. Горло сдавил спазм – не могла кричать и звать на помощь. Да и был ли смысл? Рабочий день у начальства уже закончен и почти все разъехались по домам. Никто не поможет. Кто поверит, что генерал в своём кабинете силой взял полковницу? Смешно! Только не мне.
Чтобы повреждений было меньше, как в поговорке, пришлось расслабиться. Пусть потешится. Я потом ему припомню!
Всё происходило стремительно. Но, для меня время тянулось невыносимо долго. Я краем глаза видела круглый циферблат часов на стене. Прошло уже двадцать минут, но он всё ещё продолжал мои мучения. Генерал заходился от своих ощущений, издавая громкие вздохи и стоны. Одной рукой он прижимал меня к столешнице, другой рукой - меня к себе. Вбивался в меня ритмично, проникая так глубоко, будто хотел проткнуть насквозь. Того, что я не сопротивлялась, видимо, ему стало мало: он принялся стимулировать мой клитор пальцами. Генерал уже был близок к финалу…
Я лишь стиснула зубы и не издавала ни звука. Миша в постели был со мной очень ласков. Едва я подумала о нём, тело сыграло со мной злую шутку: невольно содрогнулось от нахлынувших волн оргазма. Не хотела выказывать свои ощущения. Пыталась сдерживаться, но губы выдали меня. Я просто выдохнула желанное имя: -Миша, Мишенька! – слёзы выступили на глазах и, кончив, я затихла.
Грачёв , услышав это, позади меня ахнул, но не остановился. Напротив, стал двигаться резче, кончил очень бурно, выйти не спешил. Навалился на меня, ухватил за волосы, потянул на себя, заставил повернуть лицо к нему. Отчаяние было в его глазах, он пронзительно посмотрел мне в глаза. Страдание отразилось и на его лице. Меня поразил его вопрос: -Почему он, а не я?!
«Так вот, в чём дело!»
-Потому, что я люблю его, - устало ответила, отворачиваясь от него.
Грачёв застонал с досады, уткнувшись лицом мне между лопаток, обнял меня.
«Понял, что натворил?!»
-Ира, прости! - услышала я.
-Слезь с меня! Ты получил, что хотел.
Он послушно выполнил моё требование, заправил рубашку и застегнул брюки.
Я чувствовала себя, как выжатый лимон, или хуже. Попыталась подняться со столешницы, но сразу не смогла: по телу, словно, тяжеленный каток проехал!
Грачёв помог мне подняться. Я брезгливо отшатнулась от него, стала поправлять одежду, на него не смотрела. Было очень неприятно.
Он пытался заглянуть мне в глаза, хотел взять за руку. Я опять шарахнулась от него в сторону.