Муза злится. Да кто он такой, чтобы советовать ей?! Он – слуга, он – ее оружие и ее сила. За это она продала свою душу, а не за то, чтобы он раздавал ей советы. Тем более касательно внешнего вида. Да это не его собачье дело!
Муза хочет отрезать волосы, потому что они надоели ей: длинные, черные, спадающие вниз. Для нее короткие волосы – личное значение, личная точка возврата. Короткие волосы – принадлежность к ней прежней, отголосок той старой Музы, которой она была когда-то. Дуновения первого-второго курса, но именно тогда она была живой, настоящей, самой собой. А не бледной копией, в которую ее превратил Беливикс. Хотя нет. Даже не копией. Ужасной картонной куклой.
У Музы до сих пор мурашки от этого. Чертов паразит. Внутри феи клокочет ненависть, ей хочется найти долбаное превращение и выпотрошить, расчленить, разрезать на тонкие кусочки, наслаждаясь его болью. Так бы и со змеем расправиться. Муза улыбается жесткой улыбкой. Змей. Вот бы увидеть боль в его глазах, страх, уважение. Чтобы он преклонился перед ней.
Первая же, будучи дурой во всех смыслах, на коленях приползла к своему врагу. Признала поражение и присела в поклоне, позволив трахать себя. И не для того, чтобы соединяться с человеком, плавящим твое сердце. Нет! Первая трахалась с ним для того, чтобы тупо существовать. Чтобы у нее появилась хоть какая-то воля.
Разве так поступила бы настоящая Муза? Вторая знает ответ: разумеется, нет. И потому она точно знает: первая – это копия, сгусток эмоций, по жестокой иронии судьбы занявшая ее, второй, законное место.
- Настоящая Муза – это я, – произносит фея, смотря в зеркало.
Аларихаба молчит. Он вообще часто молчит, витая рядом, но когда не требуется, вечно лезет с советами.
Муза берет и скручивает свои волосы в тугой пучок, а затем резко выхватывает значительную часть и подносит к ней ножницы. Щелкнуть, и... Кто-то быстро перехватывает ее тонкую руку, сжимая стальными тисками. Муза в гневе разворачивается к Аларихабе.
- Твое дело – выполнять мои приказы, – холодно сообщает она. – Или ты забыл свою работу? В данном случае твое мнение не учитывается, ты не должен препятствовать мне! Или я неясно выразилась?
- Разумеется, – кивает Аларихаба. – И все же в данном случае...
- Не смей. Мне. Мешать, – выделяя каждое слово, произносит Муза. – Это. Приказ.
Аларихаба со вздохом убирает руку и качает головой. Муза раздраженно вздергивает подбородок: почему этот демон смотрит на нее, как на крайне неразумное создание?
- Я – настоящая Муза. Я – наследие старой личности. Нет. Я не наследие, – уверенно заявляет она, прислушиваясь к вибрирующей внутри силе. – Я – та самая Муза. Я исчезла на некоторое время, но теперь вернулась. Почти. Первая – это испытание и наказание за то, что я приняла в себя Беливикс. Я уничтожу ее и стану целой. А пока... Я всем своим существом буду приближать этот шаг! – немного магии, немного щелчков, и волосы теперь спадают чуть ниже плеч.
Муза удивленно пялится в зеркало, не узнавая новую-старую себя. Такие... Короткие. А когда-то она их... Завязывала в два коротких хвоста. А она ли? Муза пытается найти в себе эти воспоминания, но... Нет, они в ней есть. Вот только вторая не чувствует, что это ее воспоминания. Ее ощущения. Она помнит, как гоняла по Алфее, огрызаясь на всех, в расклешенных подвернутых джинсах, была резкой, острила другим, но ранилась их словами. Дракон, какой же она была тогда живой! Муза точно знает, что это – ее, именно ее воспоминания, которые она не хочет делить с первой, но приходится. Это ее. А есть и другие, оставшиеся из того времени, но... С ними что-то не так. Будто они просто находились в этом теле, а она нашла их и присвоила себе. Но никогда не испытывала их сама.
Вторая с ненавистью отбрасывает ножницы куда-то в сторону и бьет кулаком по зеркалу. Стекло то ли прочное, то ли волшебное – трещины не бегут, только слышится легкий стук. На зеркале ни царапины, а Муза отдергивает руку, ноющую от резкой, внезапной боли. Отдергивает и отступает назад, тупо глядя на свое отражение.
Что она делает не так?