– Вы что, знакомы? – строго спросил он.
Голос вывел Ли из оцепенения. Она вздрогнула и, проигнорировав вопрос Старца, обратилась к духу:
– Ты что, мертв?
Дух взвился в воздух, зависнув под люстрой.
– Типун тебе на язык, окаянная! Живее всех живых!
– Правда? – в голосе Ли звенела такая надежда, что Джарвин смекнул: тут не шутят.
Призрак миролюбиво опустился на пол.
– Правда, правда. Жив я, живехонек. Если ты, конечно, можешь назвать это жизнью.
– Тогда, – Ли как будто боялась поднять на него глаза, – Тогда почему ты здесь?
– Ошивался неподалеку. Дай, думаю, помогу старому другу.
Лицо Ли стало белее кубика рафинада. Такой испуганной и нерешительной Джар никогда ее не видел, пусть и в самые худшие времена – а деньки у них бывали жуткие! Даже голос ее переменился:
– Неужели ты до сих пор считаешь меня другом?
Призрак рассмеялся чистым, мелодичным смехом, и Джарвин с удивлением отметил, что тот оказался совсем молодым, чуть старше Ли, если не ровесник.
– Ли, только не говори, что ты до сих пор считаешь себя виноватой?
Она в ответ промолчала, только подняла на него взгляд. И столько отчаяния сквозило в нем, что сердце Джара больно сжалось. А Призрак продолжил говорить:
– Ли, мелкая! Неужели ты и правда думаешь, что могла что-то изменить? Столько лет прошло, пора бы и понять уже.
– Не только я виню себя, Иен. Твой брат меня тоже ненавидит.
– Не думай пока что про Вальда, ладно? Давай обо всем по порядку. Зачем вашей разношерстной компании понадобился дух?
При словах о компании Ли вдруг обвела всех присутствующих ошалелым взглядом. «Что это с ней творится? Разве она забыла, что мы тут?» – подумал Джарвин. Юноша устало потер виски – в таком состоянии Ли и до завтрашнего вечера не соберется рассказать, зачем им призрак. А часики то тикают. Пора перехватывать инициативу.