— Можешь звать меня просто Вольф, — отозвался тот, — мы ведь можем стать приятелями. А с друзьями твоими всё довольно неплохо. Сасагава-сама лежит через три палаты от тебя с пневмонией, но температуру ему удачно сбили. Он отсыпается, «накапливая энергию для сражений», а в периоды бодрствования достает медсестер вопросами о выписке и заявлениями о том, что он экстремально здоров и нет смысла держать его здесь, когда у него сестра дома без присмотра осталась. Ямамото-кун с ним в одной палате, у него тоже пневмония, но температуру сбить было сложнее, потому мечник сейчас очень слаб. Однако он взял на себя пугающую миссию успокоения господина Сасагавы и каждый раз убеждает боксера в том, что ему жизненно необходимо еще немного полежать в больнице. Синьор Гокудера находится через пять палат от этой, и у него очень сильный жар. Он дольше всех пробыл под дождем — вместо того, чтобы спрятаться хоть где-то, искал тебя — и потому заболел куда серьезнее. А впрочем, не только поэтому, но и потому, что, не щадя себя, ухаживал за тобой.
Тсуна резко покраснел, опустил глаза и уставился на сероватую, некогда кипенно-белую простыню. От стыда хотелось провалиться сквозь землю, а еще хотелось сказать Реборну, что его задания порой бывают просто бесчеловечны, но Тсуна молчал, сжимая край одеяла, и кусал губы, слушая своего Стража, рассказывавшего о болезни Хранителей словно об увлекательном, забавном фильме.
— Мукуро-кун же умудрился попасть в отделение интенсивной терапии: его легкие и так были в ужасном состоянии, а пневмония вкупе с переохлаждением, истощением и прочими радостями жизни не прибавили ему очков здоровья. Знаешь, если сравнивать шкалы ваших жизней со шкалами персонажей шутера, я бы сказал, что у мсье Мукуро жизненной энергии осталось на пару ударов. Впрочем, если бы не заклинание Лии, которое отняло у него очень много энергии, ситуация была бы лучше. Но он сам виноват, — Страж рассмеялся и, закинув руки за голову, посмотрел в потолок. — Никто не имеет права поднимать руку на Хозяина Книги. Но многие пытаются. Зря.
Последнее слово было сказано так безразлично и так обыденно, что Тсунаёши вздрогнул. Карие глаза впились в синие, и на секунду Саваде показалось, что он смотрит в пропасть. Потому что в глазах его Стража не было ни капли сочувствия к оказавшемуся в реанимации человеку.
«Они все поправятся?» — собравшись с мыслями, уточнил Савада, но Вольфрам лишь пожал плечами и бросил:
— Без понятия. Будущего Книга не видит. Но врачи думают, что всё будет в порядке.
Тсуна вздохнул и закрыл глаза. «Спасибо, Вольфрам-сан».
— Да не за что, обращайся, если что-то понадобится, всегда рад помочь. И давай без формальностей? Просто Вольф!
«Это разве удобно?» — обращение без именного суффикса к человеку старше себя Тсуне показалось некорректным, и он засомневался. Но немец махнул рукой и развеял сомнения Хозяина:
— Я ведь не японец, потому мне так даже привычнее.
«Но ты ведь используешь суффиксы!» — от удивления Савада даже распахнул глаза, а его собеседник призадумался и, коснувшись подбородка пальцами, протянул:
— Я использую не только суффиксы. Мне просто очень нравятся всевозможные обращения разных народов, потому я порой в одном предложении называю человека «мсье» и «аджоси». Это привычка — люблю смешивать разные языки, но так как ты знаешь только японский, пришлось оставить от нее лишь смесь обращений.
«А почему ты любишь языки? Это же так скучно… Зубрить словари и прочее». Почему-то общаться с Фуксом Саваде было куда проще, чем с его коллегами. Он был простым, понятным, не боялся всего и вся, как Ребекка, но и не пытался «наставить Хозяина на путь истинный» странными советами и провокациями, как Лия. Он был простым парнем, чуть старше самого Тсуны, который ничуть не выделялся из его знакомых. Разве что он был мертв, но это почему-то не казалось важным.
— О-хо-хо, что я слышу! Савада-нии, тебя заинтересовала моя отнюдь не скромная персона? — Фукс подмигнул Хозяину и, закинув ногу на ногу, облокотился рукой о матрас за спиной. Странно, но аристократически точные, плавные, грациозные движения, будто выполненные танцором, не казались Саваде ни фальшивыми, ни странными, ни неуместными — они были абсолютно естественны, словно взмахнуть рукой с изяществом балерины было для Фукса нормой, но в то же время он не казался ни манерным, ни жеманным, ни женственным: просто у призрака в средневековом наряде была пластика виртуозного танцора, манеры принца и абсолютно мужская стать. Он не делал акцента на своих движениях, не пытался показать, кто тут барон, а кто простолюдин. Он просто не мог двигаться иначе: плавность и изящество были у него в крови. А впрочем, какая кровь может быть у привидения? Разве что память о ней…
«Ну… — Тсуна смутился и решил всё же ответить честно. — Ты не похож на остальных Стражей, мне с тобой легче говорить. Поэтому хотелось бы побольше узнать».