— Не надо, доктор Шамал сказал, что тебе нужен отдых, — осторожно попытался воззвать к разуму матери Тсуна и зашел-таки в комнату.
— Да я уже в порядке! — беспечно отмахнулась женщина. — Лучше скажи, как ты, как папа? Не поранились?
— Нет… Мам, ляг! Ну куда ты опять собралась?
Нана, бодрым живчиком выскользнув из постели, намеревалась было начать заправлять кровать, так как идеальная хозяйка не может пренебрегать своими обязанностями, но Тсуна, махнув рукой на собственное нежелание слишком сближаться с родителями, отобрал у нее одеяло и не терпящим возражений тоном скомандовал:
— Слушайся доктора! Пока он не скажет, что ты в порядке, вставать нельзя!
— Тсуна? — опешила Нана.
— Мам! Мне доктора позвать?
Парень нахмурился, поджал губы и надул щеки, отчего напомнил матери хомячка — обиженного на жизнь, воинствующего, но отнюдь не опасного. Она тихонько рассмеялась, закатила глаза, подняла руки, сказав этим, что сдается на милость победителя, и устроилась на кровати. Тсуна накрыл женщину одеялом, вспомнил, что она всегда подтыкала покрывало, когда он болел, и проделал то же самое, а Нана всё это время пыталась подавить то и дело норовившую выплыть на свет довольную улыбку.
— Как Ламбо с И-пин добрались? — наконец прервала молчание, решив не смущать сына еще больше, раненая.
— Ламбо поехал к своей семье, они сказали, что займутся его здоровьем — у него же краснуха. А И-пин уехала к своему учителю по борьбе в Китай. Вчера вечером все отзвонились, всё в порядке. Добрались без происшествий, — отрапортовал Тсуна.
— Жаль, что Ламбо-куна мы не взяли с собой, краснуха — неприятная болезнь, он наверняка скучает по моим такояки… — вздохнула Нана, но тут же одернула себя: — Впрочем, учитывая случившееся, это только к лучшему. На нас… террористы напали?
Раньше Тсуна не обратил бы внимания на тон, которым была сказана последняя фраза. Но сейчас понял, что мать просто подсказывает ему возможный вариант лжи, чтобы не ставить в неловкое положение. А потому парень, почувствовав острый укол совести, одернул подол белой рубашки, покрутил небольшую пластмассовую пуговицу на манжете и с тяжелым вздохом опустился в кресло рядом с окном.
— Нет, мам. Слушай… ты только не злись на меня и отца, мы не хотели тебя волновать, вот и молчали. В общем… папа не шахтер и нефть не добывает. Но ты и так это знаешь.
Нана нахмурилась и, натянув одеяло до самой шеи, принялась расправлять на нем складки. Разговор был важный, и она очень хотела услышать правду, но… хотел ли ее рассказывать Ёмицу и можно ли было об этом говорить?
— А папа в курсе, что ты собираешься мне его секрет раскрыть? — осторожно спросила она, и Тсуна поморщился. Отцу было не до этого, потому посоветоваться с ним он не успел.