— Я думаю, угрозу миру надо уничтожить, — снова поправив очки, ответил парень и пристально посмотрел на Тсуну. — Только вот один человек не имеет права решать этот вопрос. Если мы что-то проглядим, и доказательства будут убедительны для нас, но неубедительны для окружающих, нельзя выносить смертный приговор.
— Значит, лучшим выходом было бы собрать доказательства, предъявить их Девятому и попросить его собрать для «суда присяжных» тех, кому он доверяет, — подвел итог Тсуна. — Но я думаю, надо будет сначала поймать Хоффмана, а потом уже идти к Девятому, потому что он может еще больше вреда причинить, если останется на свободе. Мукуро, что скажешь?
— Гениальный план! — хмыкнул фокусник. — Порожденный отнюдь не твоим разумом. Ну да ладно, раз большинство согласны, я не против.
Иллюзионист как всегда ушел от ответа, заязвив всех вокруг, вот только Тсуна оценил это как личное согласие — всё же он неплохо изучил Рокудо, и потому точно знал, что в случае несогласия тот из кожи вон вылезет, чтобы переубедить окружающих.
— Тогда что насчет главного вопроса? Ты поможешь? — с надеждой глядя на свой Туман, спросил он.
Мукуро сделал вид, что призадумался, но решение уже было принято, ведь Савада прошел последний «экзамен».
— Ну что ж, пожалуй, я вам помогу. Мне вся эта неразбериха тоже невыгодна, — наконец бросил он, и Тсуна выдохнул, а второй камень рухнул с его души, оставив на ней легкость и чувство странного морального удовлетворения. Примерно то же самое мог бы испытать портрет Первого Поколения, если бы он был способен чувствовать…
— Спасибо! — радостно поблагодарил иллюзиониста Савада, но тут же уточнил у его друзей: — А вы?
— Я помогу, босс, — ответила Хром и улыбнулась.
— Мы всегда на стороне Мукуро-сама, — пожал плечами Чикуса, но было видно, что он против решения лидера ничего не имеет.
— А теперь, Савада, блесни логикой и поведай нам о своих планах, — Рокудо оперся локтями о колени, сложил пальцы в замок и положил на них подбородок. Алый глаз с черным иероглифом всматривался в Саваду так, будто пытался выжечь на нем клеймо, а сам иллюзионист показался Тсуне хищной птицей, кружившей над полем боя. Однако тот встряхнулся и, глубоко вздохнув, начал вторую часть своей речи:
— Спасибо, ребята! Я очень надеялся, что вы согласитесь! Думаю, если мы все вместе возьмемся за это дело, сможем что-нибудь придумать. В общем… Чикуса-сан, Хибари-сан, давайте все присядем. А вообще, извините, я, наверное, перегибаю палку, но, может, сядем все за столы? Как-то не очень хочется громко об этом говорить…
Мукуро хмыкнул и направился к столам, его друзья двинулись следом. А вот комитетчик соглашаться с подобным предложением не спешил: раздражение и нежелание окончательно вливаться в «дружную» компанию Хранителей на его лице не увидел бы только слепой. Вот только Тсуна, одаривший свое Облако просительным взглядом и подтащивший стул к торцу стола так, чтобы единственным соседом Хибари оказался сам Савада, а остальные находились на удалении, вынудил его временно принять решение о работе в группе. Наконец заняв место на предложенном стуле и чувствуя себя абсолютно не в своей тарелке, комитетчик, даже в Италии не расставшийся с повязкой Дисциплинарного Комитета, сложил руки на груди и хмуро уточнил:
— Больше никого в планы посвящать не собираешься? Что насчет Девятого и твоего отца?
— Я сначала с вами хочу всё обсудить, — поморщился Тсуна. — Девятого лучше вообще не беспокоить, а вот отец… ему нужно будет рассказать, наверное, но только когда составим план. А то у него и так времени нет, не хочу его отвлекать. Да и вообще… думаю, нам спокойнее будет всё обсудить самим, без посторонних.