Я намекала на договор с Графом, и Бельфегор мой намек понял — он отлепился от ограды и выдал:
— Я пришел сказать, что вечером жду Принцессу на занятие, а сейчас удаляюсь на прогулку по территории. На чем можно объехать всю ферму?
— Ножками, ножками, — фыркнула я и узрила в руках Принца стилет. — Ой, да хоть убейте, лошадь я Вам не дам! Плевала я на Ваши стилеты, если речь о них!
Буцефал уловил мое раздражение и занервничал, а я начала осторожно и успокаивающе гладить его по шее.
— Тогда Принц подождет, и ты поедешь с ним, — заявил наглый монарх и умотал куда подальше. Я мысленно облегченно выдохнула: моя кавайная няша рыжей масти не успела сильно распереживаться.
— Да что это за типы?! — возмутился Игорь. — И почему он угрожал тебе ножом?
— Да он не угрожал, — поморщилась я. — Хотя… Понимаешь, есть у него на это право. Вернее, он меня не кокнет, так что не волнуйся, а угрозы… Тут всё сложно. Ты лучше просто их всех сторонкой обходи — вернее будет.
— А полицию вызвать? — нахмурился наш друг, скрестив руки на груди.
— Не-а, не катит, — покачала головой я.
Буцефал успокоился окончательно и начал егозить, тыкаясь носом мне в плечо, а потому я рассмеялась и забралась в седло. Снова началась эпопея под названием: «Кто кого, или противостояние двух упертых баранов», — но выиграла я, ибо так ни разу за всё время, что было отведено Буцефалу, и не упала. Он стал посмирнее и под конец даже прекратил постоянные попытки меня скинуть и взбрыкивал не так уж и часто, что было большим прогрессом. Отведя конягу в загон, я передохнула на крыльце конюшни, и мы с Игорем повторили эпопею, на этот раз — с Боливаром, тем самым жеребчиком, который уже вполне уверенно держал седока, не мечтая превратить его в бифштекс, скинув со спины. Закончив тренировку, я отвела конягу в его денник и пошлепала готовить обед, на который, кстати, никто из мафии не явился. Ну и зря, у нас был рыбный суп и макароны. Что-то «Джентльмены удачи» вспомнились: «А в тюрьме сейчас макароны дают»… После обеда я уселась на крыльцо нашего дома в надежде на пять минут тишины и покоя, как вдруг была застигнута врасплох вопросом:
— Теперь Принцесса свободна. Она готова ехать?
Я чуть не взвыла, но вынуждена была признать, что мне и самой необходимо было проехаться, просто потому, что мой собственный коник, пятилетний вороной Торнадо (это я его в честь верного спутника Зорро назвала, ага), нуждался в хорошей прогулке, да и мои обязанности по инспекции работы наших труженичков никто не отменял. Вопрос оставался лишь один, и я его, ясен фиг, задала:
— Ваше Высочество, а Вы хороший наездник? Вы же в мафии, когда научились в седле-то держаться?
— Принцесса задает слишком много вопросов! — сверкнул маньячной лыбой Бэл. — Неужто она сомневается, что Принц умеет держаться в седле?
— Сомневаться, что Вы это умеете, не имею права — Вас положение обязывает, — пожала плечами я. — Вопрос — насколько хорошо у Вас это получается. Вы же гений, значит, должно получаться хорошо, но лошади — существа непредсказуемые, это Вам не биологию изучать — они и взбрыкнуть могут, особенно под незнакомым седоком.
— Вот мы и проверим, — усмехнулся Каваллини, и мне ничего не оставалось, кроме как пойти в конюшню и начать седлать ему самую спокойную лошадь, да-да, именно лошадь, а не жеребца, по кличке Лаванда. Ей было семь лет от роду, масть она имела рыжую, характер — пофигистичный и доброжелательный. Не припомню случая, чтобы она хоть раз кого-то с себя скинула, так что это был идеальный вариант… как мне казалось. Но Бэл-сама моего мнения явно не разделял, а потому, зарулив в конюшню и воззрившись на мирно на меня взиравшую Лаванду, выдал: