Он медленно опустился на колени перед надгробием и бережно стряхнул с того снег, потом протёр рукавом лицевую часть. Перед Вероникой открылась надпись:
Николас Майкл и Эвелин Элис
Мелоун
(10.09.1868 – 07.12.1908) (11.04.1870 – 07.12.1908)
Ниже был выбит рисунок – два ангела, обнимающие друг друга крыльями.
Это твои…?.. – Вероника не договорила. В голове не укладывалось!
Мои родители, - коротко сказал Нэд.
Первое, что почувствовала Лэйтон, - желание немедленно треснуть репортёра по затылку. Хорошенько так, чтоб начисто выбить из головы молодого человека весь идиотизм.
Они четыре года живут под одной крышей, а Нэд ни словом не обмолвился о том, что его родители умерли! Почему?! Он что, считал это слишком личным? Или не хотел, чтоб его жалели? Не доверял?.. Она… она столько раз болтала о своих родителях, а он просто слушал, улыбался…
Следующий порыв потребовал от девушки стукнуть саму себя по лбу и по губам.
Привет, мам, привет, пап, - тихо проговорил Нэд, кажется, уже забыв обо всём на свете. Журналист глядел на надгробие, сжимая губы. Голубые глаза подозрительно заблестели. – Простите, что давно не приходил. Ну, как вы тут?
Вероника подумала, что ей лучше отойти, чтоб Нэд не сдерживал себя. Отошла. Шагов на десять, встав у какой-то посторонней могилы. Но Нэд так ничего больше и не сказал родителям. Он просто продолжал убирать с надгробия снег и грязь.
"Наверное, я была такой же там, на могиле папы…". То ли слишком живо нахлынули воспоминания о собственных ушедших родителях, то ли боль за Нэда оказалась неожиданно сильной. Как бы там ни было, Вероника внезапно ощутила тепло. Тонкое, влажное тепло, струящееся по щекам. Она возвратилась к Мелоуну.
Почему ты никогда не рассказывал?.. – глухо спросила девушка, изо всех сил стараясь выровнять голос.
А смысл? – пожал плечами Мелоун. Потом невесело усмехнулся. – Смазливый мальчик рассказывает слезливую историю. Нет уж, увольте. И вообще, не люблю ворошить своё прошлое.
Это мы все уже знаем, - пробормотала Вероника, вспомнив о том, как после одного такого ворошения Нэд вообще ушёл из дома на несколько месяцев. Она быстро вытерла слёзы, пока репортёр не обернулся, и опять воззрилась на могильную надпись. – Они умерли в один день…
Да. – Нэд глубоко и прерывисто вздохнул. – Но это было совсем не романтично. Просто бытовой пожар, и всё. – Его пальцы секунд на пять вцепились в могильную плиту, а затем он опять принялся её очищать, хотя на ней давно не осталось ни снежинки, ни пылинки. Нэд словно верил, что если он достаточно хорошо "отполирует" камень, то с того исчезнут трещины, нанесённые временем. – Они сначала задохнулись, а потом уже сгорели. Не мучились. – Да уж. Зато сам Нэд сейчас как терзался! – Так сказали пожарные и полиция. – Парень настойчиво тёр узкую глубокую щель у основания надгробия, но она не желала исчезать. – На то время у нас не было близких родственников в Чикаго, все перебрались в Нью-Йорк. Но отец всегда хотел быть похороненным здесь, в своём родном городе. А мама вряд ли бы захотела лежать отдельно… - Чёртова трещина! Почему она не убирается?! – Здесь давно никого не было; видишь, как всё запущено? Никто не ухаживает за могилой, кроме, разве что, кладбищенского дворника. Получается, я не был здесь не пять, а одиннадцать лет. Представляешь, вполне возможно, что одиннадцать лет никто не клал цветы на могилу моих родителей… - Внезапно он сжал левую ладонь в кулак и в бессильной ярости стукнул по краю надгробия.
Поскольку гранит как-никак крепче плоти, по руке Мелоуна почти сразу же пробежал тонкий красный ручеёк. Спасибо погоде – парень почти ничего не почувствовал из-за холода.
Нэд! – Вероника, не заботясь о тепле, присела рядом с другом и осторожно взяла его руку, ту самую, что была повреждена. – Ты что?
Он хотел ответить, но вдруг понял, что не знает, что сказать. Просто беспомощно пожал плечами и уткнулся лбом в надгробие.
Лэйтон тяжело вздохнула и ласково провела ладонью по виску парня, слегка коснувшись шеи репортёра. А поскольку эти части тела у Мелоуна были не так заморожены, как кисти рук, то он мигом почувствовал, какие холодные пальцы у Вероники. Журналист встрепенулся.
Да ты же вся закоченела! – Он поднялся и подал руку девушке. Когда блондинка тоже встала, Нэд распорядился: - Немедленно идём в ближайший бар, ресторан, забегаловку, короче, куда угодно, где можно согреться!
А как же… - Вероника повела глазами в сторону надгробия.
Нэд тоже посмотрел туда.
Я пришёл. Я проведал. Что ещё нужно? В конце концов, здесь всего лишь захоронены их тела.