Но озорное личико арбалетчицы уже сияло воодушевлением.
Это ещё что! – Гостья из будущего легонько отмахнулась. - Сейчас я расскажу вам реальную историю - закачаетесь! Значит так, жил-был на свете мальчик по имени Энекен Скайуокер…
(Несколько месяцев назад. Всё та же поляна.)
Нэд потёр огромную шишку на голове, уселся и увидел валяющийся неподалёку крупный зеленоватый фрукт, название которого знать не знал. Несложно было догадаться, откуда фрукт упал (рядом росло дерево, сплошь покрытое такими же плодами) и куда (шишка на голове болела и ныла). Мелоун взял фрукт, повертел в руках, но есть не рискнул. Выбросил подальше. Потом поднялся и осмотрел поляну. Никакого тебе зеркала. Повёл плечом. Ружьё на месте. Снял, проверил – настоящее, боевое.
Надо же такому привидеться, - усмехнулся журналист, покачал головой. – Ну всё, хватит с меня этого одиночного путешествия! – И он, развернувшись, быстро пошёл туда, где должен был находиться дом-на-дереве.
КОНЕЦ
таймслот - это отрезок эфирного времени, когда показывают серию. Дневной - понятное дело, время детское и нужно быть начеку, не показывать ничего такого.. недетского, вечер - другой разговор.
========== 4х12 - Секрет друидов ==========
Поляна. Совершенно пустынная, просторная, возвышенная и окруженная густым непроходимым лесом.
Откуда-то издалека раздаются песнопения.
Пойдя на эти звуки, оказываешься в пещере, под завязку заполненной людьми в коричневых балахонах до пят и скрывающих свои лица под капюшонами.
Люди эти столпились не беспорядочно, а в виде полукруга, обступив каменный алтарь.
Песнь их звучала монотонно и с каждой фразой раздавалась все выше и выше.
Люди стояли не шевелясь, застыли словно статуи, и только голоса возвещали о том, что они живые.
У изголовья алтаря возвышался почтенный жрец - единственный, у кого был спущен капюшон, благодаря чему можно было разглядеть черты лица мужчины. Отчетливо бросался в глаза тот факт, что каждая черточка, каждая морщинка, каждый мускул на лице жреца выражал торжественность и самодовольство вкупе с презрением к жертве, которой «посчастливилось» оказаться этой полночью здесь, на алтаре, окруженной скрытной толпой, единодушно решившей во что бы то ни стало сегодня лишить женщину жизни.
На миг перенесшись к жертве, легко было узнать в ней великую повелительницу всех друидов прошлых веков – жрицу Морриган.
Брюнетка лежала смирно, не сопротивляясь и, кажется, смирившись с предстоящей смертью. Лишь изредка лицо ее озаряла безумная ухмылка, в основном, когда женщина кидала презрительный взгляд в сторону главаря всей этой шайки.
Вот толпа добралась до самой высокой ноты и спустя мгновение стихла как по мановению дирижерской палочки.
Жрец у алтаря проговорил что-то, понятное только его народу. По интонации, впрочем, было ясно, что слова отнюдь не лестно описывают жертву. И в довершение, чтобы уж совсем ни у кого не оставалось сомнений насчет его отношения к несчастной, жрец вскинул ввысь стальной нож, совершенно точно вознамерившись через миг устремить его аккурат в сердце женщины.
Женщине было явно не по себе… мягко говоря.
В самый ответственный момент она вдруг вскрикнула:
Стой!
Жрец поневоле замер.
Морриган отняла голову от плоского холодного камня, чтобы взглянуть на свой бывший народ. Она властно обвела всех взором, медленно, с расстановкой, всматриваясь в опущенные головы, надежно скрываемые тканью мантий. Жрица остановилась на одной фигуре. Как и все, неподвижной, словно изваяние. И затем женщина что-то неотчетливо шепнула. Фигура слегка шевельнулась, девушка хищно улыбнулась, бросив искрящийся взор на жреца, и произнесла:
Будь ты проклят, Ворбек.
После чего крепко зажмурилась и… исчезла. Холодная сталь вонзилась в тусклый серый мрамор.
На поляне стояли двое. Похожие, как две капли воду, как близнецы; но в разных одеждах. Одна в красном топе с открытым животом и не менее красной юбке, виднеющихся из-под распахнутого коричневого балахона до пят. Другая – в привычной повседневной фиолетовой блузке и светло-бежевой юбке. Обе молчаливо изучали друг дружку, словно каждая пыталась прочесть мысли другой. Наконец та, что была в красном, произнесла, властным, четким тоном:
Здравствуй, Маргарит… снова.
Брюнетка напротив лишь хмыкнула, скрестив руки на груди.