Вероника смотрела в большие карие глаза, полные надежды и дружбы. Затем повернулась и поглядела в голубые глаза, полные заботы и любви.
Мелоун, продолжавший обнимать Хранительницу, не сразу нашёл, что сказать. Но в итоге произнёс с шутливой улыбкой:
Обещаю, я не позволю им нарядить тебя в костюм шамана.
Вероника нервничала. "Я же никогда этим раньше не занималась. Вдруг что-то сделаю не так? Что-нибудь испорчу?". Впрочем, свои сомнения дикарка предпочла оставить при себе. В конце концов, она Хранительница плато и не должна бояться ни трудностей, ни ответственности.
На неё надели домотканый плащ с широким капюшоном, мягкий и белоснежный. Когда девушка накинула капюшон и поглядела на себя в зеркало, то удивилась. Выглядела она по-настоящему важно, величественно – под стать знаменательному событию.
Затем Лэйтон отвели к часовне и поставили за алтарь, как за прилавок. Все жители и желанные гости деревни уже собрались вокруг святилища, оставив только дорожку, по которой должна будет пройти невеста.
Невеста и прошла. Под весёлую, и в то же время торжественную мелодию местного свадебного марша, который ни одной нотой не сходился с маршем Мендельсона, но всё же был на удивление красив и лёгок.
Была лишь одна традиция, которую Робин хотелось соблюсти обязательно – идти под венец в белом одеянии. Сейчас на девушке было лилейное платье с кружевами. Не кипенное, потому что его украшала вышивка из серебристых нитей и речного жемчуга. Не пышное, а с обычным, не пушистым подолом, струящимся мягкими складками и мерно поблескивающим при каждом шаге. Фата была тоже кружевная и расшитая, она крепилась под пучком волос, художественно собранных на затылке. Кроме фаты голову невесты украшала диадема, опять же "речно-жемчужная". Этот наряд собирали и дошивали в спешке, всей деревней. В руках Робин держала букет цветов, похожих на тюльпаны, только светло-светло-голубых, гораздо больших по размеру и пахнущих розами.
А вёл невесту к алтарю не кто иной, как небезызвестный в журналистских кругах Нью-Йорка и Лондона Эдвард Т. Мелоун, облачённый в новенькую рубаху.
Мэдэрик ждал у алтаря. И чем ближе подходила Робин, тем сильнее принц сомневался в том, что всё происходящее – не сказочный сон. Влюблённые улыбались друг другу с такой нежностью, с такой безграничной преданностью… Между прочим, под "влюблёнными" подразумеваются не только Робин и Мэдэрик…
Под финальные аккорды дошедшие до пункта назначения мулатка и репортёр остановились. Мелоун поцеловал подругу в лоб.
Я всегда знала, что к алтарю меня поведёшь именно ты, - с благодарной улыбкой прошептала девушка.
Отдаю в хорошие руки, - промолвил Нэд и отошёл в сторону.
На его место встал счастливый, действительно счастливый жених.
Музыка смолкла. Наступила тишина, но ненадолго.
Вероника собралась с духом и громко заговорила, стараясь, чтобы голос звучал как можно степеннее:
Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями замечательного события. Сегодня Мэдэрик и Робин станут мужем и женой. – Хм, повторение "стать/становиться". Как-то не очень красиво. И, может, надо было назвать Мэдэрика принцем? Но тогда как представить Робин? Всё, прочь из головы всякую чушь. – Что ж, не будем медлить. Мэдэрик, согласен ли ты взять в жёны Робин, любить и уважать её до самой смерти?
Да. – Принц расплылся в блаженной улыбке.
Робин, согласна ли ты взять в мужья Мэдэрика, любить и уважать его, пока смерть не разлучит вас?
Согласна. – Мулатка тоже улыбнулась.
Жених с невестой взялись за руки.
Можете поцеловаться, - промолвила растроганная Вероника. Но тут же спохватилась: - Нет, не можете, стойте! – Уф. Откашлявшись, дикарка продолжила более чинным тоном: - Властью Хранительницы плато объявляю вас мужем и женой. Теперь можете целоваться.
Под гром аплодисментов, одобрительного свиста и ободряющих выкриков, новоиспечённые супруги скрепили свой союз поцелуем.
"А про кольца я и забыла", - запоздало подумала Вероника. Однако огорчиться не получилось. Мэдэрик с Робин и без колец светились от счастья.
Вот уж никогда не думала, что выйду замуж за принца, - по окончании поцелуя шепнула мулатка.