Небольшой «центр» города был умеренно людным, но по ночам и на выходных Крейгер
напоминал темную сторону луны.
Но это был довольно милый городок. Очень зеленый. В Сан–Диего росли кактусы и
пальмы, мало травы и лиственных растений. Апрель в Крейгере был тысячами оттенков
зеленого, от почти фиолетовой травы гречки заметной, до яркого мятлика и темно–
зеленого плевела. Дана читала книги по флоре и фауне Мэриленда, когда папа сообщил,
что их отправят туда. Ей нравилось узнавать растения, цветы, деревья, птиц и насекомых.
Все было упорядоченно, помогало ей прочно стоять на ногах, какими бы странными ни
были ее сны.
Она не знала, как Мелисса справлялась с этим, потому что, казалось, ее сестра всегда
идет через все, паря над травой в порывах ветерка. Так она справлялась с постоянными
сменами городов, школ, друзей, с жизнью в семье военного, со ссорами в доме и
длинными безмолвными ужинами. С невозможностью пустить корни.
– Опять был сон, да? – спросила Мелисса, они пересекали улицу Элк, дом в стиле
ранчо, сад вокруг которого был взрывом аквилегий и колокольчиков.
– Дело в буре… – начала Дана, но Мелисса прервала ее.
– Тебе. Опять. Снился. Сон, – сказала Мелисса, отделяя каждое слово, тыкая в руку
сестры. Сильно.
– Ай, – возмутилась Дана. Они прошли половину квартала. – Хорошо. У меня был
сон. Пустяки.
– Расскажи, какой сон.
Дану раздражало то, что ее сестра считала, что сны были интересными и чудесными.
Словно там было веселье.
Дана не хотела говорить о своем сне. Она оглянулась через плечо и увидела силуэт
пустой церкви на фоне утреннего неба.
– Ну дава–а–ай, – протянула Мелисса. – Ты знаешь, что я не отстану, пока ты все не
расскажешь.
Они пересекли улицу и обошли пару учеников средней школы, бредущих к
автобусной остановке.
– Я расскажу, – осторожно сказала Дана, – но ты пообещаешь, что не будешь сильно
шуметь из–за этого.
– А когда я так делала?
Дана посмотрела на нее.
– Хорошо, – сказала Мелисса. – Справедливо. Но теперь я так не сделаю, ладно?
– Обещаешь?
Мелисса начертила крест на сердце и вскинула руку.
– Пусть меня ударит молния.
– Не говори так.
Мелисса покачала головой.
– Ты странная сегодня.
– Знаю.
Мелисса вытащила леденец на палочке из рюкзака, сунула в рот и стала громко
сосать его.
– Расскажи.
Дана так и сделала. И удивила себя, рассказав сестре все. В подробностях. Мелисса
не смеялась. Не издевалась над Данной. Но и не придала этому большого значения.
Вместо этого она нахмурилась и погрузилась в задумчивую тишину. Они прошли три
улицы, не проронив ни слова.
Когда тишина затянулась, Дана повернулась к Мелиссе и спросила:
– Мисси… ты думаешь, что я схожу с ума?
– Нет, – сразу сказала Мелисса. – Не думаю.
– Тогда… что это значит?
Мелисса хрустела леденцом. Она делала так, когда была счастлива или нервничала.
Сейчас она счастлива не была.
– Не знаю, – сказала она. – Может, это…
Она не успела ответить, кто–то крикнул:
– Эй, Рыжая и Рыжее!
Они обернулись, два ученика шли по улице. Говорил Дейв Миндерьян, он был из тех
парней, которые хотели погулять с Мелиссой. Он был с сестрой, Эйлиной, которая была
на класс старше и порой пересекалась на занятиях с Даной. Они были худыми,
спортивными, с темными волосами и карими глазами. Эйлин была милой болельщицей,
но не из настырных. Она была книжным червем, но ей нравился спорт. Дейв был в
школьной команде по футболу. Они были в одинаковых школьных жилетках. Дейв был
еще и в зеленых брюках, а Эйлин – в новых и очень узких дизайнерских джинсах. Дана не
знала, почему Мелисса не выберет Дейва. Он был милым, и она не возмущалась из–за
того, что он называл сестер Скалли – Рыжая и Рыжее.
– Ого – сказал Дейв, – все так странно, да?
– А? – сказала Дана.
– Насчет Мейси.
– Кого?
Он странно на нее посмотрел.
– Мейси из школы? Ее убили прошлой ночью.