цепочку сорвали силой. Девушка истекала кровью.
Началась с одной капли, которая вытекла из–под темных спутанных волос на лоб, а
потом добралась до брови. Кровь была темно–красной, блестящей.
– Ты… – начала Дана, но слова умерли в ее горле, когда вторая капля крови потекла
по ее бледному лбу. Третья. Четвертая. Все больше капель текло по лицу девушки. – О,
нет… что случилось? Ты в порядке…?
Ее слова утихли, когда она увидела запястья девушки. Сначала они были гладкими,
без отметин… а потом кожа опухла, словно ее что–то ранило.
Что–то острое.
Кожа разорвалась, и кровь потекла по запястьям.
Дана ощутила, как паника пылает в ее груди, потрясение, страх и отчаянное желание
сделать что–нибудь бушевали в ней.
– Помоги… – прошептала девушка, теперь ее голос был тихим, словно отдаленным,
но полным боли.
– Тебе нужно к медсестре, – сказала Дана, вырвавшись из онемения и поспешив к
раненой.
– Нет! – завопила девушка. – Не трогай меня!
Она задрожала, ткань ее одежды порвалась на левом боку, кровь проступила на
сильной ране.
Дана застыла от ужаса и потрясения.
– Нам нужно в медпункт. Ты можешь идти?
И тогда она увидела кровь на полу. Она текла из ужасных ран на ногах девушки в ее
туфли и лужу на полу. Желудок Даны сжался, ее завтрак грозил выйти из нее. Она с
усилием сглотнула и отпрянула от растекающейся красной лужи.
– Прошу, – взмолилась она, – как я могу помочь?
Девушка снова содрогнулась, голова повисла, но руки оставались раскинутыми,
словно ее руки что–то держало у шкафчиков. Нет, не ладони… запястья. Ладони дрожали,
пальцы сжимались, как умирающие пауки, но запястья были прижаты к металлу. Словно
прибиты. Дана попыталась схватить ее за руку, подумав, что она прилипла, зацепилась за
кусок металла…
– НЕТ! – заорала девушка. – Прошу… стой… Не делай этого… прошу…
Слова ударили по Дане, ее ладони тянулись помочь.
– Я могу помочь, – сказала она.
Но девушка покачала головой.
– Зачем ты это делаешь? Я не рассказывала никому о Красной эре, клянусь. Прошу,
Боже, не…
– Я позову на помощь! – закричала Дана, не зная, что еще сделать. – Жди здесь…
прошу.
И тут Дана поняла, что девушка не просто ранена. Раны на голове, боку, запястьях и
ногах не были случайными.
Это были стигматы.
Раны Иисуса Христа. Терновый венец, копье, пронзившее бок, гвозди, держащие его
на кресте. Все было здесь. Все было наяву, и это было ужасно.
Она развернулась и побежала, крича на помощь, зовя учителей, медсестру, хоть
кого–то. За ней девушка лепетала и просила Дану не трогать ее, не ранить ее. Молила ее.
Дана ворвалась в спортзал, где шестьдесят девушек командами играли в выбивалу,
миссис Фразер, учитель, скучающе наблюдала за ними.
– Помогите! – закричала Дана.
Все застыли, развернулись, и брошенный мяч ударил девушку по плечу, отлетел и
проскакал по полу, только эти звуки и эхо ее крика слышались в зале.
А потом все побежали, завопили, низкая и пухлая миссис Фразер была впереди всех.
Дана развернулась, и они следовали за ней, как волна, в коридор и раздевалку.
– Сюда, – указала Дана. – Она в крови. Она ранена.
– Покажи, – рявкнула миссис Фразер. – Все стойте здесь.
Приказ был яростным, но никто его не послушался, девушки столпились в коридоре
и ворвались в раздевалку.
– Следующий ряд, – выдохнула Дана, едва дыша, боясь, что она ошиблась. Стоило
оказать первую помощь? Она умела. Они с Мелиссой научились у моряка, знакомого отца
из Сан–Диего. А если девушка истекла кровью?
Вопросы сталкивались в голове, пока они огибали ряд шкафчиков к месту, где она
оставила раненую.
Миссис Фразер прошла мимо нее, но застыла. Дана врезалась в нее и отлетела.
Остальные девочки столпились, толкаясь, и застыли. Все смотрели.
А там ничего не было.
Пустой ряд шкафчиков.