делах.
Дана открыла и закрыла рот восемь раз, но не могла внятно ответить. Она вдруг
заинтересовалась отмыванием поверхности стола со спреем, убивающим микробы.
– Что у тебя дальше? – спросил он.
– Самый глупый в мире обед, – быстро сказала она.
– О, круто. У меня тоже. Пойдем вместе?
Она уставилась на него.
– Что?
– На обед?
– Что? – повторила она.
– Обед, где нас кормят плохой едой. Туда, думаю, уходят эти мертвые лягушки.
Вкуснятина, – он улыбнулся. А потом улыбка увяла. – Земля вызывает Дану.
– Да, – сказала она. – Лягушки. Вкусно.
Этан рассмеялся.
– Ты немного странная. Тебе уже говорили?
– Я…
– Это хорошо. Забирай учебники. Стоит выбросить лягушек, пока они еще
трепыхаются.
Он закинул сумку на плечо и пошел к двери. Дана не сразу вспомнила, как управлять
ногами. Она вслух спросила:
– Что это было?
Никто не ответил, и она пошла за Этаном в коридор. Их тут же увлекло потоком
учеников, идущих на уроки, но Дана и Этан смогли выбраться оттуда и направились в
столовую. Разговаривать по пути не получало, они проталкивались к столам из стали.
Этан нарушил тишину, когда подошла их очередь делать выбор.
– Отличненько, – сказал он. – У нас есть что–то оранжевое, зеленое и коричневое.
Что выберешь?
– Это стейк Солсбери? – спросила Дана, указывая на коричневое блюдо.
– Только в теории. Не знаю, что там было изначально.
– Я возьму.
Женщина за стойкой была хмурой, безразличной, не говорила. Она нагрузила мясо в
тяжелую керамическую тарелку, добавила переготовленный горошек и шлепнула пюре.
– Спасибо, – сказала Дана, но на нее посмотрели взглядом мясника и отвернулись.
– Поспешим, – сказал Этан, и они отнесли подносы в дальний угол людной столовой.
Дана была уверена, что все смотрели на нее, но она сосредоточилась на месте, куда шла, и
не оглядывалась. Один край стола остался для них, на другом были коробки с листовками
весенней благотворительности.
Они приступили к поеданию не очень аппетитной еды. Этан сказал:
– Итак… ты видишь призраков.
Дана чуть не ударила себя вилкой по лицу. Она замерла, опустила вилку и
посмотрела на него.
– Так все было из–за этого? – осведомилась она. – Прекрасно.
Этан отклонился, вскинув руки.
– Ого! Прости, – быстро сказал он. – Я не хотел задеть, – он взял салфетку и стер
подливу с ее щеки. – Правда, прости.
– Я серьезно. Все было ради игры в друзей? – она требовала ответа. – Ты хорошо
себя ведешь со мной ради этого вопроса?
– Нет, – твердо сказал он. – Это не так. Я дважды извинился, я могу продолжить,
если это поможет. Слушай, Дана, я плохо умею общаться с девочками, а ты меня пугаешь.
Она моргнула.
– Я тебя пугаю? Почему? Из–за вчерашнего?
Его щеки покраснели, он отвел взгляд и отодвинулся.
– Ну… не совсем.
– Тогда почему? Потому что я новенькая, дочь военного и странная…
– Нет, – возмутился он, краснея еще сильнее. Он забавно посмотрел на нее. – Потому
что… я никогда еще не общался с такой красивой девочкой.
– О, прошу, только не этот бред. Я видела, как ты говорил с Корки Каприотти на
днях.
– Корки – моя кузина, – сказал он. – Мы росли вместе. Тьфу.
– Ох.
Они посмотрели друг на друга.
– Если поможет, – сказал он, – я могу уползти отсюда, и мы увидимся только на
уроке.
Она промолчала.
– Или я могу уйти и вернуться, и мы притворимся, что этого неловкого разговора не
было.
Она молчала.
– Или можешь ткнуть меня вилкой, – сказал он. – Что угодно. Только объясни.
Она посмотрела вниз и удивленно обнаружила, что схватила вилку и сжимала в
кулаке.
– Ешь уже свое странное мясо, – пробормотала она, несколько минут они ели в
тишине.
– Мне жаль, – сказал Этан.
Она кивнула.
– Мне тоже.