Шляпник был странный, но ему Алиса могла доверять. Иногда она помогала ему с починкой старых коммуникаций, а он за это позволял играть с Соней, громадной, седой от старости гипер-крысой, питомицей старого ублюдка. Соня почти всегда спала, просыпаясь лишь для того чтобы объесть ржавчину с пары-тройки труб и снова завалиться дрыхнуть.
Чешир присоединился к ним после того, как на планету приземлилась последняя группа колонистов. Кот — вне закона, он пролетел в трюме транспортника полгалактики, чтобы получить новый шанс в новом мире. Колонисты, не особо привечавшие Чужеродных, отнеслись к нему не слишком дружелюбно. Котяра пожал плечами и ушел в Первый Город, где поначалу шлялся по коридорам, приглядываясь к обитателям. Алисе тогда было лет шесть, совсем мелкая была. Теперь-то, четыре года спустя, подросла. Но любовь её к Чеширу оставалась прежней, как и его привязанность к этому любопытному и доброму человеческому детенышу.
До них никому не было дела, каждый из колонистов прежде всего думал о себе и своей семье, да ещё о полезных членах общества. А какая польза могла быть от старого шизика, щуплой девчонки и вороватого котяры? Но Алиса тревожилась за тех, кто жил в Новом Городе, тревожилась ещё и потому, что несмотря ни на что любила их всех ради одного крошечного человечка. Шляпнику было все равно, а Чешир был слишком привязан к ним, чтобы бросить.
— Мы не успеем уйти, — сказал он, помогая усадить Шляпника на поваленное бревно и поддерживая, пока Алиса перевязывала тому пропоротую осколком руку.
Алиса закончила перевязку и поднялась на холм. В свои десять лет она была куда более сообразительной и мудрой, чем те, кто жил в Новом Городе, под защитой умных машин. Разумеется, она знала, что при всем желании не успеет добраться до Норы. Последний шаттл расколотил Шляпник. Вздохнув, она в последний раз взглянула на медленно летящие, похожие на кошмар генетиков биокорабли джабберов. Её пробрала дрожь при виде этих жутких транспортов: темных, откровенно нечеловеческих, словно сотканных из вен, черных высушенных ошметков и полос чужеродной плоти. Черные капли ледяного ужаса упали в душу, заронив сомнения в удаче их предприятия. На плечо опустилась когтистая лапа Чешира.
— Ты успеешь, — сказала Алиса, не оборачиваясь, — ты сможешь добраться прежде, чем Нора закроется.
— Зачем? — кот пожал плечами, стоя рядом с ней. — Мой дом здесь, Алиса. Давно уже здесь. И я никуда не уйду.
Алиса не глядя втиснула пальцы в его мягкую ладонь.
— Ты поможешь мне задержать джабберов? Надо дать время людям уйти.
Кот издал что-то вроде хрипения, звук, означавший высшую степень негодования.
— Они бросили тебя, всех нас, и все равно ты пытаешься защитить их!
Алиса вздохнула, прижавшись щекой к пушистому боку.
— Там моя сестренка, — сказала она, решившись, — её удочерили после того как папы с мамой не стало. Она была совсем маленькая, ещё ничего не понимала. Потому её взяли. А я уже понимала все… В общем, там она, и я не хочу, чтобы эти… не хочу, чтобы её сожрали.
Кот погладил её по встрепанной, коротко стриженой макушке.
— Вон оно как. Ну ладно, пойдем, надо добраться до убежища засветло.
— И настроить силовое поле, — сказала Алиса, шагая рядом, — помнишь те генераторы, что оставались в первом городе? Они были слишком старые, а когда Норы научились делать стабильными, первым делом прислали новые мощные.
— Думаешь, их надолго хватит? — с сомнением спросил Чешир.
— Нам надолго не надо. Только пока люди не уйдут.
— А топливо? Не забывай, у нас его почти не осталось.