– Нет, дождя не будет…
– Почему?
– В этом месте никогда не бывает ясной погоды и солнца, а дожди начнутся через неделю и будут лить до зимы.
Кирилл вновь удивился:
– Это повторяется ежегодно?
Часовский кивнул:
– Думаю, с того момента, как зарыли первую партию отходов.
– Ну что ж, действительно пора ехать, - спохватился Кирилл.
Они сели в машину и поехали обратно, три огромных бесшумных серых тени с желтыми глазами отправились за ними следом. Минуту спустя на это же место из леса выбрели две пенсионерки еще засветло вышедшие из Ворошиловки «по грибы по ягоды».
– Ну, вот и добрались, - сказала худая, бросив две увесистые корзины, чтобы утереть пот со лба.
– Уморилася я, - задыхаясь, села полная, - Уж больно далече шлепать.
Худая опытным глазом оглядывала колючую проволоку:
– Не бухти, пешая прогулка здоровью не вредит, тем более, тебе худеть надо. Наберем две полнющие корзины опят, да продадим на рынке. За каждую получишь две своих пенсии.
У толстой взыграла жадность:
– Так чего тут рассиживаемся? Давай веди, ты ж говорила, знаешь, как сквозь эту железяку пролезть!
– Не бухти! Сказала, значит, знаю! - огрызнулась худая, - Чтобы ты вообще без меня делала?
Через пару минут отдыха пенсионерки двинулись к заветной лазейке. Зверь с желтыми глазами, не показываясь из-за елей, проследовал за ними.
Ворошиловка, 16:17.
Пока фельдшер скорой помощи выводил из полуобморочного состояния то вдову майора, то Райку, а также пытался определить причину смерти бывшего инспектора ГАИ, Гончаленков отправился осматривать место происшествия.
По роду своей деятельности он уже видел сотни трупов и то, что от них осталось к моменту обнаружения. Но подобную картину смерти, точнее, расправы, доводилось наблюдать впервые.Старший лейтенант быстро и точно определил расстояние между разбросанными частями тела.
Он установился у точащей из земли голени с ботинком, придирчиво осмотрелся и присел на корточки. Быстрым движением Гончаленков вытащил из земли обрубок ноги вместе с ботинком, при этом раздался чавкающий звук, будто от гладкой поверхности оторвали присоску.
Еще недавно ему хотелось получить какое-нибудь стоящее дельце, помимо «бытовухи», требующее работы мозгов и интеллекта, теперь это дело ему сразу разонравилось. Есть тело, но нет ни мотива, ни улик, ни свидетелей. Нет даже пока объяснения, чем и как человека превратили в «ассортимент мясной лавки».
– Калинкин! – позвал участковый.
Младший сержант Калинкин был начальством «отдан» в помощь Гончаленкову в связи с тяжестью происшедшего. Молодой увалень с хитрым лицом и оттопыренными ушами, раскачиваясь, подошел к начальнику.
– Крови не боишься? – спросил тот.
– Не-а…
– А покойников разорванных на части? – продолжал опрос старший лейтенант.
– Не-а…
Гончаленков остался доволен бесстрашием своего подчиненного: