Тимоха ушел в землю уже по пояс. За спиной его что-то затрещало, бригадир едва успел отскочить в сторону, тут же высохшая сосна рухнула, выворачивая корни. Хвойное дерево раздавило Тимоху, превратив в студень. Вот тут Подлесников заорал и в паническом ужасе кинулся прочь.
Он бежал, петляя и прыгая, не разбирая дороги, падал, поднимался и вновь начинал бегство. Ветки хлестали его по лицу, сучки рвали одежду. Он уже не представлял, где находится, заблудился и потерял всякую ориентацию, но все равно продолжал бежать. Когда силы и дыхание полностью оставили его, Подлесников остановился.
Дыхание восстановить так и не удалось, насторожил грозный шорох. Тут бригадир вспомнил, что в руках сжимает ружье. Слева треснула ветка, и Подлесников, не целясь, выстрелил туда. Тишина. Теперь качнулась листва кустов впереди, и вторая порция свинца вылетела из ствола.
Охотник пытался перезарядить оружие, но дрожащие пальцы не могли извлечь патрон из сумки. В отчаянии Подлесников отбросил свою двустволку и вновь побежал, но не преодолел и десяти метров. Огромный зверь черной тенью метнулся из чащи прямо ему на спину. Через полторы секунды Подлесников лишился головы.
Грунтовая дорога, 3 км на восток от моста через Большую Гнилку, 9:06.
«Автозак» или автомобиль для перевозки заключенных на базе ГАЗ-53А, именуемый в народе «зечка» и «воронок», заглох на этот раз окончательно. Старший машины – лейтенант Баданов злобно глянул на водителя.
– Опять?
Тот кивнул и смущенно уставился на приборную панель:
– Свечи сдохли…
– Слушай, Лобзиков, - зло заговорил лейтенант, - Два тела, что мы везем, должны быть в СИЗО не позднее полудня.
Водитель пожал плечами:
– Надо свечи почистить, придется выкручивать, облить бензином и опались немного.
Лейтенант покраснел от гнева:
– Меня не интересует, что ты будешь делать и как, мне важно как быстро мы двинемся в путь. Вылезай и чисти свои свечи.
Лобзиков обиженно вылез из машины и флегматично принялся открывать капот. Баданов немного успокоился и потянулся к рации, необходимо связаться с начальством и доложить о вынужденной задержке. Радиопередатчик уже давно отпраздновал свое двадцатилетие, поэтому кроме шипа и треска ничего не передавал. Лейтенанту ничего не оставалось, как заматериться.
Водитель слишком долго возился в моторе. Лобзиков не нравился Баданову, хитрый и ленивый, под дурачка косит вечно. Офицер милиции уже решил, что это последний рейс с ним.
Лобзиков в органах второй месяц, до этого был в армии. За время службы водитель успел восемь месяцев отсидеть в дисциплинарном батальоне за самовольное оставление части и кражу. Как-то сумел водитель «отмазаться» и вернуться в часть. Тем не менее, с такими вот данными Лобзиков всё же попал в МВД.
Баданов решил посмотреть, чем занят водитель и вышел из кабины. Удивлению и гневу его не было предела, когда он увидел, что Лобзиков курит, прислонившись к бамперу. Капот был, откинут, мотором никто не занимался.
– Ты че, ох…л? – накинулся на него лейтенант, - Я тебе приказал свечами заниматься, а не перекуры устраивать!
Лобзиков не спеша затянулся и, медленно выпустив дым, ответил:
– Любая работа начинается с перекура.
– Запомни, философ хренов, - пригрозил ему Баданов. – Со мной едешь последний раз. А если через пять минут не продолжим движение, считай себя уволенным.
Лобзиков оставался беспристрастным:
– Да это была твоя последняя поездка, лейтенант.
Баданов не успел ответить дерзкому подчиненному, как тот ударил его ножом в правое подреберье, а затем ещё дважды в область сердца. Оставив агонирующее тело лейтенанта, и забрав у него пистолет, Лобзиков подошел к двери кунга и постучал. Из нее показался усатый сержант, явно недовольный тем, что ему мешали дремать:
– Чего тебе?
– «Летёхе» нашему плохо, - улыбнулся водитель-убийца, - Помочь надо.
Сержант высунулся по пояс:
– Че с ним случилось?
Вместо ответа Лобзиков выстрелил ему в шею и лицо. Окровавленный труп рухнул на землю. Убийца обшарил свою жертву, забрав деньги, документы и ключи.
«Автозак» перевозил в СИЗО двух подследственных: вора-рецидивиста Тамрова, по кличке Тамбур и убийцу Маянова, по прозвищу Ковбой. Маянов, вооруженный двумя револьверами времен гражданской войны, совершил десяток ограблений с двумя трупами. Когда его брали, он смертельно ранил сотрудника ОМОНа, теперь ему светило лет тридцать или пожизненное заключение. Девичья фамилия матери Ковбоя была Лобзикова, Маянов приходился двоюродным братом водителю.
– Теперь куда двинем? – поинтересовался Ковбой, щурясь от яркого солнца.
Лобзиков без всякой брезгливости занимался переноской трупов в кунг, Тамбур активно помогал ему, явно побаиваясь братьев-убийц.