Она была моей! А ты отобрал её у меня… Я уже чувствовал её вкус. Я уже откусил большую часть её опаленной души, а ты не дал мне доесть! Ты все испортил… Давай, Влада, мы же говорили. Ты же его так хочешь, а он то как тебя хочет! Трудно не хотеть молодую, голую девушку, прикрытую лишь куском полотенца для полета развратной фантазии. Давай, у мужика уже все вены выступили, как он контролирует себя, а ты тут хлопаешь глазами, изображая саму невинность. Поверь, его это ещё сильней заводит! Давай, не упусти своего желания. Отдайся своему желанию!
— Да скажи ты что-нибудь! — требовал Диего.
Не нужно ничего говорить. Нужно делать. Давай, Влада, подчинись мне и своему желанию.
Как по чужой воле я положила свою руку на шею мужчины и привлекла его к себе. Он был ошарашен, удивлён такому движению.
Ему это нравится, Влада. Очень нравится. И ты ему очень нравишься. Он подавлен тобой, ты можешь делать всё, что только захочешь.
Я пододвинулась ближе к Диего, обвив ногами его торс и смотря ему в глаза. В них были паника и желание. Он хотел, но он боялся. Я и не заметила, как полотенце спало с меня и я прижималась голым телом к телу доктора. Его лицо было настолько близко, что я чувствовала его дыхание на своей щеке.
Давай. Чего же ты ждешь? Отдай ему всё. Отдай ему себя. Отдайся.
Я прижалась к нему ещё сильнее. Всего пара сантиметров разделяли наши губы, а он всё не решался. Не решалась и я. Я не понимала, что делаю. Мне казалось, что внутри меня пророс некий новый скелет, который управлял мною. Внутри своего сознания я отталкивала его, прикрывала обнажённое тело, заливалась краской от нежных и осторожных прикосновений мужчины на своих ягодицах. Я провела носом по его щеке и легонько коснулась его губ. Это разбудило его. Он буквально впился в мои губы, блуждая руками по моему телу. Я тихо выдохнула в его губы и притянула его ещё ближе за шею. Он целовал меня грубо и несдержанно, как-будто давно этого хотел. Я подчинялась ему, подчинялась движениям его языка, подчинялась его рукам.
Что-то жгло мне грудь и шею. Я явственно чувствовала жар узоров на своей коже. Чувствовала узор, который выводил Велизар нашей кровью на моих шее и ключицах в день обряда.
— Нет! — рявкнула я, оттолкнув от себя мужчину.
Дура… Дура… У меня же опять почти получилось. Вы опять мне всё испортили. Вы мне всё портите!
— Прости, Диего. Уйди вон! — в спешке проговорила я, лихорадочно укутываясь в полотенце.
Меня начинало колотить от осознания того, что сейчас могло произойти.
— Я не знаю, что со мной, — быстро оправдывалась я. — Этот голос в моей голове. Он заставляет меня это делать…
— Я знаю, — спокойно оборвал врач, улыбнувшись. — Это не только голос, это и видения. Видения, которые подчиняют и поглощают других. Этот голос поработил не только тебя, но и любую свою цель. Я не слышу этого голоса, но его слышит Велизар… Он и отправил меня сюда, услышав, что этот голос хочет. Ты чуть не утонула, Влада, и сейчас чуть не отдалась мне…
— Я… я не понимала, что происходит. Это была не я!
— Я знаю. Это сущность, которая пожирает души. Если Велизар услышал её голос, значит — это сущность когда-то поглотила и его. И могла поглотить тебя, если бы ты умерла или выполнила её желание. Ты понимаешь, что Велизар ещё не умер, а на твою душу уже слетелись?
Он не обвинял меня. Не жалел. Я не узнавала его. Зато теперь я могла объяснить его странное поведение тогда в кабинете — отдалённое воздействие, как маленькая разминка до начала главной игры. Он понимал, что попал под воздействие и говорил лишь одно: «Велизар спас тебя. Он слышит его, так же, как и ты». Диего не сидел со мной долго. Он лишь снисходительно улыбнулся и собрался уходить, бросив у дверей фразу:
— Он забрал душу Велизара, а теперь пришёл за тобой.
***
С каждым часом у меня оставалось всё меньше и меньше шансов на «чудесное исцеление». Моим « чудом» могла теперь стать только Влада — девушка, которая ненавидела меня всей своей душой, которую Он «заботливо» чуть не стащил сегодня ночью. Я знал обладателя этого голоса, знал его цель, знал способы на которые Он идёт, чтобы получить своё — желанную душу. Я не мог больше рассчитывать на помощь Влады. Слишком наивно было полагать, что я заставлю её передумать своими угрозами о том, что с ней будет… Ей не страшно, что с ней будет. Она уже увидела достаточно в своей жизни, чтобы не бояться моих угроз.
Она дала мне хороший отпор, признаю. Она положила меня на лопатки, признаю. Она не должна теперь мне помогать — это логично. Никакие слова, обещания и поступки не переубедят её больше. Влада хотела мести. Мести за все свои падения, понимая, что без меня ей будет хуже, но месть того стоила.