Она грубо отпускает моё горло и тут же целует в шею. Грубо, несдержанно и так возбуждающе. Она отрывается от шеи и возвращается к губам. Я чувствую, как её зубы до боли и крови кусают мою губу и она тут же зализывает свой укус. Такой я её никогда не видел. Никогда. Она глухо выдыхает от моих движений на её теле и медленно насаживается на меня, привыкая. Девушка больше не целует меня, она смотрит мне прямо в глаза и медленно начинает двигаться, подаваясь бедрами.
Она поддалась мне. Поддалась себе. С каждым тихим стоном, что разносится после размеренного движения бедрами, я чувствую, как её сила перетекает мне.
Я сжимал её бедра до синяков, чувствуя как в моём теле появляются силы и как они исчезают из тела Влады. Это вполне осязаемая энергия, что перетекает из одного тела в другое. Я рывком поднялся с кровати, прижимая к себе девушку, что громко вскрикнула от моего движения. Она чувствовала мою силу, видела, что мне стало легче, но останавливаться теперь она не имела никакого права.
Она уперлась лбом в мой лоб и сжала мои плечи, ускоряя темп и прижимаясь всем телом ко мне.
Я слышал этот стон и задыхался сам. Каждый толчок питал меня такой волной, что я сжимал её тело чуть ли не до хруста в ребрах. Я чувствовал её. Чувствовал её тело, что было моим до последнего.
Я опустил её на кровать, нависнув над ней и перехватывая инициативу под свой ритм. Я видел, что ей становится плохо, она слабеет, но остановиться я теперь ни за что не мог. Слишком высока была ставка и слишком сладок был способ её выигрыша.
Влада обвила моё тело ногами и подалась навстречу. Я не мог сдержаться теперь, не мог видеть её боли и слёз на глазах. Я грубо сжимал её ягодицы, грубо и быстро доходя до упора…
Она кричит. Плачет. Но это застилает мне глаза. Она не понимает, что это будоражит меня ещё сильнее. Я погряз в её боли. Мне снова нравится доводить её до исступления и я не вижу ничего перед собой, грубо имея податливое тело.
Все эмоции, все чувства теперь направлены на неё. Она кричит, вонзает ногти в спину и это будит силу. Силу, что дала она сама. Она поверила демону. Пусть и мертвому, но всё же демону…
Я пришёл в себя лишь тогда, когда получил разрядку. Я не помнил себя, не помнил, когда стихли стоны Влады. Теперь я лишь видел перед собой свою жену, что отдала всё, чтобы спасти меня. Я видел девушку, что была без сознания.
— Спасибо, что сломала себе жизнь, — хищно прошептал я в пустоту, задыхаясь.
***
— Велизар? — прошептал Диего ошарашено, увидев меня в дверях.
Они никто не ожидали меня больше увидеть. Они все похоронили меня. Все уже были готовы сделать вид всемирной скорби на моём погребении. Все ждали моей смерти.
— А ты думал, что я сдох? — прорычал я, запирая дверь. — Раз чуть не решился трахнуть мою жену.
Диего вскочил с кресла, отходя от меня. От него веяло страхом. Он боялся меня. Боялся расплаты за свои желания.
— Ты думал, что я спущу тебе то, что ты лапал мою жену? — ухмыльнулся я, загоняя его в угол. — Ты думал я спущу твои грязные мыслишки, где ты подхватываешь её из ванной и нежно и долго имеешь на моей кровати? Ты думал я не узнаю, что ты хотел её поиметь в эту ночь?
Злость и ярость овладевали моим сознанием, когда воображение прокручивало видения голоса, что чуть не погубил Владу. Её голое тело и его грязные мысли… Голос в её голове, что лишает воли…
— Ты же сказал, что понимаешь, что я поддался силе. Силе твоего демона, который когда-то забрал твою душу…
— Ты думал её трахнуть в своём кабинете за долго до этого голоса. Ты, лживая крыса, Диего, которую я пригрел на своей груди. Ты ждал, что я сдохну?
— Ты помешался, Велизар. Слишком много силы в тебя она влила. Она затмила твой разум…
Я схватил врача за горло и ударил затылком об стену.
— Мой разум чист, как никогда… Так же и место в её теле, где должна быть душа…
На лице Диего отразился страх. Он понял значение моих слов.
— Мне подтолкнуть тебя или ты сам выпрыгнешь из окна? — прорычал я, отпуская шею мужчины.
Игра сыграна. Карты, где был Диего, отбиты. Его срок пришёл. Таких мыслей я ему спустить не мог. С силой Влады мне пришла какая-то дикая страсть к мести.
— Сам, — выдохнул доктор, потирая горло. — Прости, Велизар, что позволил себе такие мысли, — он говорил это тихо, опускаясь передо мной на колени.