Новая, более мрачная мелодия начала вплетаться в ткань оперы, когда стих ангельский голос Кристины: чистоту виолончели постепенно заменяли валторны и барабаны. Привлеченная грозными интонациями, исходящими из оркестровой ямы, Брилл вновь перевела взволнованный взгляд на разворачивающееся на сцене действие. Коннер что-то пробормотал ей, но она только покачала головой. Впившись пальцами в красный бархат подлокотников, Брилл ощущала, как бешено заколотилось ее сердце, лишая дыхания.
Красный занавес, за которым ранее скрылся Дон Жуан, снова рывком распахнулся; одновременно с этим музыка внезапно изменила темп. Дуэт грохочущих ударных и более глубоких, неистовых струнных перекрыл чистую мелодию, которую только что пела Кристина.
За отодвинутым занавесом с царственным видом стоял высокий мужчина. Слегка склонив набок скрытое маской лицо, он пристально посмотрел на Кристину. Его темные волосы были гладко зачесаны назад, от лица — лица, скрытого под черной маской. Костюм мужчины, прекрасно пошитый черный гарнитур, подчеркивал стройность его талии и развитую мускулатуру рук и ног. Уголок его рта приподнялся в триумфальной ухмылке, и он с грацией дикой кошки вышел на сцену. Мужчина словно бы перетекал через сцену, едва тревожа воздух; его глаза сверкали из-под маски и неотрывно смотрели на Кристину.
Было что-то пугающе неправильное в том, как он двигался к юной певице, в наклоне его головы и пристальном взгляде — как будто он преследует девушку, как будто собирается съесть ее заживо, как только доберется. Брилл в жизни не видела ничего похожего и не была вполне уверена, что это все лишь игра. Она смотрела на эту пару, и на ее лбу выступил холодный пот. В ее горле поднимался и рос, подобно опухоли, отвратительный удушливый страх, пока Брилл не уверилась, что сейчас задохнется от ужасного давления. Ее полузабытые сны начали нашептывать в голове, но она была не в силах оторвать глаз от сцены.
Когда Кристина обернулась, чтобы взглянуть на мужчину, ее рот приоткрылся от шока, и она в панике отступила на несколько шагов. Было очевидно, что этот мужчина каким-то образом занял место полноватого Пьянджи, но Брилл показалось странным, что Кристина позволила подобному происшествию выбить ее из роли. В отличие от публики, которая, похоже, совсем не отреагировала на подмену — напротив, дамы теперь смотрели с куда большим интересом, чем раньше, но у Брилл засосало под ложечкой.
Она не знала почему, но вид темноволосого мужчины обострил все ее чувства до предела, заставив с необычайной ясностью ощутить все вокруг. Шипение газовых светильников в гигантской люстре, легкое дуновение воздуха на щеке, но более всего — каждую крохотную деталь в мужчине на сцене: его необычное передвижение, его дикий взгляд, его высокую стройную фигуру. Выжигая каждую мелочь в ее памяти.
Даже на расстоянии было заметно, что его присутствие ошеломляет: просто находясь там, мужчина словно бы подавлял всех остальных персонажей на сцене. Когда он окинул взглядом зрителей, вдоль хребта Брилл зазмеилась обжигающая энергия, словно она коснулась ожившего электричества. Брилл положила руку на живот, пытаясь справиться с охватившими ее необычными ощущениями, пока кто-нибудь не заметил румянец, поднимающийся по ее шее. Так же, как и страх. «Что со мной происходит?»
В этот самый миг таинственный мужчина в маске открыл рот и издал самый восхитительный звук, который Брилл когда-либо слышала. Ее разум махом опустел. Бремя тревоги, давившее ей на плечи, растаяло, оставив после себя ощущение невесомости. Никогда в жизни она не была такой бессильной и никогда в жизни ей не было насколько наплевать на это. Брилл вновь могла дышать, ее сердце по-прежнему неистово колотилось, но скорее от наслаждения, чем от страха. Не о чем было беспокоиться. Все, что ей нужно было делать в этот момент — это слушать, слушать его голос.
Румянец, который Брилл пыталась подавить, заставил ее щеки заполыхать. Ей стало тепло, даже жарко. Голос мужчины был отголоском небесного пения. Он проникал в душу, вытаскивая эмоции на поверхность ее закованного в броню сердца. Глаза Брилл стали закрываться против ее воли, белоснежные ресницы слегка трепетали над порозовевшими щеками. Второй раз за эту неделю она была покорена блеском и мощью этой причудливой оперы.
Внезапные возмущенные вздохи, раздавшиеся вокруг, вывели Брилл из ее краткого упоения. Мечтательно открыв глаза, она повернула голову и заметила широко открытый от шока рот брата. Посмотрев обратно на сцену, она начала разбирать отдельные слова, которые привели публику в замешательство.
В каждой фразе сквозила неприкрытая чувственность. Потрясенная, Брилл прижала руку к сильно бьющемуся сердцу: никогда прежде она не слышала, чтобы в театральной пьесе звучали столь явные намеки. Румянец на ее щеках стал еще ярче. Вопреки своему естественному замешательству, она не могла отвести глаз от пары на сцене. То, как они двигались вместе, как Кристина таяла от его прикосновений, в этом было нечто магическое. Это было эротично.