Она была красива странной красотой, эта девушка, больше похожая на мистическое порождение снега и льда, нежели на смертную женщину, и на мгновение Эрик замер в ошеломлении. Затем, придя в ужас от того, как его невольно очаровало ее появление, Эрик быстро вытряхнул прочь столь причудливые мысли. Прищурившись, он заставил себя посмотреть на женщину, учитывая уроки, которые преподала ему Кристина.
Он просто ошибался ранее. В этой женщине не было ничего потустороннего или магического, она была просто необычной, со своей бледной красотой и чуждостью, и Эрик определенно вовсе не находит ее обаятельной. Она была всего лишь еще одной привлекательной бессердечной женщиной. Совершенно не опасной.
И Эрик без особого удивления заметил, как она намеренно отвела от него свои серые глаза, вместо этого уставившись себе под ноги. Кристина демонстрировала то же поведение, никогда прямо не глядя ему в глаза после того, как впервые увидела его лицо. Эрик практически ощущал, как стыд скрутил его внутренности, потом проник в кровь, ощутил острую боль в сердце и кипение бессильной ярости. Стиснув зубы под этим стремительным натиском, Эрик отбросил стыд прочь и притянул ближе бешенство. Гнев, который Эрик испытывал по отношению к юной певице, теперь легко перенесся на стоящую перед ним женщину. Эрик уронил прикрывавшую маску руку и вытянул ее вдоль тела.
Когда женщина повернула голову, чтобы неловко взглянуть на принесенный ею поднос, он признал в ней ту, что всю неделю шныряла по Опере. Осознав это, Эрик свирепо нахмурился. Эта женщина вторглась в его оперный театр без спроса. С невероятным нахальством она не обращала внимания на его предупреждения. В гневе Эрик с легкостью забыл, как она смотрела в темноте проходов Оперы своими бесстрашными глазами, как она выдержала его взгляд всего несколько секунд назад. Прошли годы с тех пор, как кто-либо реагировал на него без страха.
Открыв рот, Эрик, не задумываясь над словами, злобно выпалил:
— В чем дело, не можете вынести вида? Ваша женская чувствительность, наверное, ужасно хрупкая, раз она мешает вам встретиться со мной взглядом, даже когда на мне маска.
Комментарий к Глава 7: Воспоминания
* Любовь моего сердца (ирл.)
========== Глава 8: Лед и пламя ==========
Комментарий к Глава 8: Лед и пламя
Примечание автора: О, и на всякий случай запомните, что это не ошибка. Брилл не узнала Эрика из театра. Когда он пел, то был довольно далеко и в маске, поэтому она не знает, что это он был на сцене. Эрик ее видел, но Брилл никогда его не видела.
Балансируя тяжелым подносом, Брилл быстро пересекла свою бывшую спальню и поставила его на прикроватный столик. Последний довод, который она привела брату, тяжким грузом лежал на сердце.
С тех пор как они были детьми, Коннер всегда изо всех сил пытался защитить ее. И теперь, когда они оба выросли, он не оставил эту привычку. «Не нужно было быть столь резкой с ним. Он думает лишь о моем благополучии. Если бы только он не был таким раздражающим!»
Брилл вздохнула, покачала головой, повернулась и тихонько отодвинула прикроватную занавесь… И подскочила, когда мужчина на кровати плотно натянул простыни на тело. Она не ожидала, что тот проснется так скоро.
Всю последнюю неделю Брилл заботилась о незнакомце днем и ночью, ухаживая за ним, пока болезнь бушевала в его теле. За все это время он ни разу не пришел в полное сознание.
Мужчина был замурован в мире кошмаров и воспоминаний, в ночи умоляя о милосердии какое-то неведомое зло. Брилл не отходила от него ни на шаг, молясь, чтобы он не умер от этой страшной боли. Она применяла каждую толику своих познаний в медицине, но, казалось, это нисколько не помогало. Лишь когда Брилл держала его за руку или вытирала его пылающий лоб, тогда мужчина хоть как-то успокаивался. Словно ребенок, он утешался ее прикосновением и тихим напевом колыбельной.
Теперь мужчина полностью пришел в себя, его глаза пылали с невиданной ею прежде силой. «У него синие глаза, — подумала Брилл рассеянно, мельком скользнув взглядом по его обнаженной груди. От этих чудесных глаз на ее щеках расцвел слабый румянец. — Что со мной происходит? Я смотрела на него целую неделю. Ничего же не изменилось».