— Имя вашей дочери, Ария, — откуда оно взялось? Довольно необычное. Это ведь не ирландское имя, верно?
Брилл почувствовала, как ее напряжение ослабевает.
— Боже мой, конечно, Ария — не ирландское имя. На самом деле ее полное имя — Арианна, но я добавила окончание, только чтобы сделать его более приемлемым. Мы называем ее так, лишь когда она провинилась.
— Так почему, в таком случае, вы решили дать ей столь нетрадиционное имя?
Улыбка озарила лицо Брилл, из серых глаз ушла холодная недоверчивость. На мгновение она забыла об осторожности.
— В тот день, когда она родилась, снаружи бушевала ужасная гроза. Я помню молнии, рвавшие небо на части, и гром, сотрясавший дом едва ли не до основания. Это был холодный, безрадостный день, но в тот миг, когда я впервые взяла ее на руки, все это исчезло. Гром, ливень, злость на свое одиночество — все растаяло, и я услышала разлившуюся в воздухе музыку. — Брилл закрыла глаза, слегка склонив голову набок, точно прислушиваясь к чему-то. — Я услышала музыку прекраснее любого небесного хора, сливающуюся в совершенной гармонии. Иногда, думая о том дне, я представляю, что это, должно быть, похоже на то, что Коннер испытывает каждый день — как будто музыка играет внутри тебя. Безмолвная симфония, которая звучит для тебя одного. Я не знаю, как музыканты могут выдержать это — живя со столь яростной энергией, выжигающей каждую ноту у них в голове. — Она помедлила, складывая руки на талии. — И поэтому я назвала ее Арией, что означает «мелодия».
Когда Брилл с удовлетворенным вздохом открыла глаза, то с удивлением увидела Эрика прямо перед собой. Тот перестал расхаживать по комнате и теперь стоял на расстоянии вытянутой руки. И на его лице застыло странное напряженное выражение.
— Вы самая эксцентричная женщина, какую я когда-либо встречал, — пробормотал он; меж его бровей пролегла складка, как будто Брилл была головоломкой, которую он пытался собрать; его глаза потемнели от смущения и еще какой-то неясной эмоции. Эрик еще немного придвинулся к ней, и Брилл вдруг испугалась, что он может протянуть руку и коснуться ее. Она не знала, что будет делать, если он прикоснется к ней. И все же застыла на месте.
Глаза Эрика обжигали, и образы в ее голове начали пробуждаться к жизни. В своем воображение Брилл видела себя в его объятиях, видела, как ее губы подаются под натиском его губ. Это ощущение его губ, скользящих по уголку ее рта, его щекочущее дыхание на ее шее на мгновение показались более живыми, чем прохлада кухонного стола под ладонью или запах выпечки в воздухе.
Кашлянув, Брилл шагнула в сторону от Эрика, испугавшись того, как на нее действует его близость. От движения фантазии упорхнули из ее головы, оставив после себя лишь слабость в коленях. Брилл медленно опустилась на стул, ужаснувшись столь неожиданно заполонившим ее откровенным мыслям. «Если он узнает, о чем я думала секунду назад…»
Этот мужчина был опасен. Более опасен, чем если бы вдруг выхватил нож и вонзил ей в грудь. Ее сердце было под угрозой, теперь Брилл была в этом уверена. Почему бы еще ей в голову могли прийти такие скандальные вещи? «Черт побери, Брилл, ты пообещала себе, что никогда не проявишь интерес к другому мужчине. Ты обещала!»
— Подумать только, вы побаловали меня такими приятными речами, — внезапно сказала она, разбивая напряженное молчание. Сарказм вызвал желаемый эффект — Эрик отвернулся, разорвав обвившиеся вокруг нее цепи своего взгляда. Брилл поразил скользнувший по его лицу и мгновенно исчезнувший проблеск замешательства. Что могло привести его в замешательство? Это ведь она неожиданно стала распутницей.
Освободившись от его взгляда, Брилл вздохнула с облегчением и прикрыла глаза. Одной рукой она потерла висок, стараясь облегчить растущее в нем давление. Эмоциональное возбуждение вызвало головную боль.
— Спасибо, что побыли со мной, пока я готовила пирог. Он скоро будет готов, так что если теперь вы хотите пойти и сделать что-нибудь еще, я не против.
Эрик помолчал несколько секунд, раздумывая, потом так же молча выдвинул стул и уселся.
— Не уверен, что в данный момент существуют другие неотложные дела, которым я должен уделить внимание. Так что я могу остаться тут.
Услышав это, Брилл не смогла удержаться от улыбки. Эрик был единственным человеком, кого она знала, который мог, говоря: «Я бы охотнее остался тут», выразиться столь высокомерно.