Споро закатав рукава, она задрала юбки и опустилась на колени рядом с ведром. Как раз тогда, когда она сунула руку в воду и выудила щетку, к комнате подлетел Эрик. Не обращая на него внимания, Брилл принялась быстро и яростно тереть щеткой каменный пол.
Шагнув в комнату и ткнув в ее направлении пальцем, Эрик потребовал к себе внимания:
— Позволь-ка! Могу ли я предположить по твоему ребячливому возгласу, что ты намекаешь, будто я равнодушен к здоровью бедного ребенка? Потому что если это так, то ты глубоко заблуждаешься! Я ночами не сплю от беспокойства, у меня все мысли только об этом. Я не могу закончить ни одной увертюры, не забыв, с чего ее начал.
— Ну тогда не стоит срываться на мне, чертов мерзавец. Я стараюсь быть вежливой, а ты злобствуешь! У меня нет времени лечить твои чувства заодно со своей дочерью! — выкрикнула Брилл, небрежно плеская воду на пол. — Более того, я нахожу ужасно непочтительным с твоей стороны постоянно устраивать шум в доме, когда я пытаюсь думать! Ты знаешь, как трудно думать, когда все, что я слышу весь день — это чертово пианино? — Едва не опрокинув ведро, Брилл швырнула щетку в его мыльное содержимое и решительно уставилась в пол.
Она видела, как Эрик сжал кулаки, и знала, что была жестока, но не могла остановить вылетающие изо рта слова. Давление трехдневных паники и отчаяния в конце концов оказалось слишком сильным для ее самообладания. И сейчас все это изливалось с каждым срывающимся с ее губ ядовитым словом. У Брилл возникло странное ощущение, что ее телом завладела некая безумица, которая заставляет ее орать на близкого друга.
Когда она закончила, Эрик некоторое время молчал, и эта напряженная тишина заставляла Брилл чувствовать себя крайне неуютно.
— Если мое присутствие настолько докучает, возможно, будет лучше, если я уйду. Я оставался так долго лишь потому, что чувствовал, будто, обучая Арию, делаю что-то хорошее. Я и не подозревал, что так обременял тебя все это время.
Брилл, потрясенная этим тихо высказанным предложением, перестала атаковать пол и безмолвно уставилась на Эрика. Ужас, похожий на тот, который она испытывала после своих вещих кошмаров, поднялся в ее груди, сжимая горло и легкие, пока она не уверилась, что задохнется. «Он не может уйти… он не может бросить меня!» Она чувствовала, как ее лицо медленно превращается в маску чистой ярости, а ужас сменяется пылающим гневом.
— Как ты посмел предположить, будто я ни в грош тебя не ставлю, чудовище! Какой бессердечной и невоспитанной ты меня считаешь! Я сделала одно маленькое замечание по поводу громкости и частоты твоей одержимой игры — и ты уже грозишься сбежать. Только попробуй, и я пошлю по твоим следам самого Цербера! — визгливо прокричала Брилл, плеснув в сторону Эрика грязной водой.
— Прекрати это и разговаривай со мной, как взрослый человек, чокнутая змеюка! — прошипел тот, опасно сверкнув глазами, а она все продолжала яростно швырять в него пригоршни мыла и воды; растрепавшиеся волосы свешивались ей на лицо подобно белой свадебной вуали.
— Не смей мною командовать! — огрызнулась Брилл, притворно замахиваясь щеткой в его сторону. — Я должна чем-нибудь занять руки, иначе окончательно свихнусь!
— Мне плевать! Я не собираюсь просить дважды, и смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — проревел Эрик, врываясь в комнату и пиная ведро, отчего то заскользило по полу и опрокинулось в нескольких шагах от них.
После этого опрометчивого поступка моментально воцарилась тишина — они смотрели друг на друга со все возрастающим потрясением на лицах. Брилл разинула рот, изумленная этим неожиданным проявлением ярости, и медленно поднялась на ноги, избегая растекающейся по полу лужи.
— Не могу поверить, что ты это сделал, — прошептала она, слепо глядя на ведро, катавшееся туда-сюда в нескольких футах от нее. Когда она подняла взгляд на Эрика, оказалось, что по его шее расползается густо-багровый румянец. Но не успел Эрик и рта раскрыть, как ее потрясение уже улетучилось.
Зажав щетку в правой руке, Брилл размахнулась и запустила ее через комнату: щетка ударила Эрика в грудь, отскочила и со стуком приземлилась на пол.