Но на этот раз песнь сирены не смогла полностью просочиться в ее сознание, и Брилл распознала этот обманчивый шепот. Оттолкнув прочь жеманный голос, она неодобрительно посмотрела на Эндрю, который погладил ее по плечу, затем развернулся и продолжил подниматься по лестнице. Он принял ее секундное молчание за окончание разговора.
Приподняв подол своей ночной сорочки и последовав за Эндрю вверх по лестнице, Брилл снова открыла рот:
— Спасибо за объяснение, — начала она, поднимаясь за ним на лестничную площадку.
Живо улыбнувшись, Эндрю пожал плечами:
— Я рад, что мы смогли разобраться с этим недоразумением. Я чувствовал себя весьма неуютно, ссорясь с тобой, но это преподало мне урок — я должен крепче держать свой гнев в узде. Теперь все должно вернуться в норму… но я постараюсь быть более честным с тобой. Когда произойдет что-то важное, ты об этом узнаешь.
Сжав руки на груди, Брилл спокойно кивнула:
— Я рада, что ты так решил, потому что у меня есть к тебе еще один вопрос.
Эндрю великодушно улыбнулся ей, и его зубы ярко сверкнули в тусклом свете.
— Конечно, спрашивай, о чем хочешь, — беспечно сказал он.
Без промедления выражение лица Брилл стало таким же ровным и холодным, как зимний пейзаж за окнами, и она озвучила последнее вспыхнувшее в голове подозрение:
— Ты не ответил мне, когда я спросила, имеешь ли ты какое-нибудь отношение к отъезду Эрика. Так имеешь?
За этим провокационным вопросом последовал миг тишины; даже в темноте Брилл видела, как с лица Эндрю смело весь хороший настрой. Изменение его выражения было мгновенным: рот крепко сжался, брови нахмурились, а глаза угрожающе засверкали. Внезапно Брилл стало не по себе, и она торопливо попятилась назад, пока не нащупала пяткой край ступеньки.
— Этот человек ушел по своей воле. Я не выгонял его из дома. Если я правильно помню, в то время я был болен.
Несмотря на повисшее в пространстве между ними ощутимое напряжение, Брилл не колебалась. Она упорно продолжала:
— Да, но я помню что-то насчет письма, которое вывело его из себя перед тем, как он уехал. Правда, забавно, что Эрика разозлило именно письмо, а не что-то другое? Особенно учитывая, что сегодня я обнаружила, что мои письма оказались у тебя.
Сжав кулаки до побелевших костяшек, Эндрю резко отвернулся от нее.
— Эрик… Эрик… Эрик… Почему я не могу избавиться от этого проклятого имени?! — с надрывом выдавил он: его плечи едва ли не тряслись от исходившей от каждого слова мощи. — Совсем как Джон… снова и снова, и, кажется, ничто не может избавить от этого проклятого имени, кроме разве что… — Поток слов внезапно прервался. Эндрю слегка выпрямился, словно его только что посетило неожиданное озарение.
Переминаясь с ноги на ногу на холодном мраморе пола, Брилл жадно слушала, уставившись в спину своего жениха и хмурясь все сильнее. В голове воскресли знакомые тревожные колокольчики. Она чувствовала, что упускает нечто невероятно важное. «О чем он говорит? Совсем как Джон — что?»
Движимая энергией звенящего в затылке беспокойства, Брилл сделала шаг вперед и осторожно взялась за напряженную руку Эндрю.
— Эндрю, ты должен сказать мне. Я не могу выйти замуж за человека, который склонен что-то скрывать от меня.