Мгновенно воцарилась тишина, и женщина снисходительно махнула рукой в сторону танцовщиц:
— Кстати, мы можем ненадолго прерваться. Вы все ступайте в репетиционный зал и сидите там. И бога ради, ни одного упоминания о призраках, иначе я с вас шкуру спущу.
Девушки гуськом упорхнули за кулисы, с любопытством косясь на стоящих в шестом ряду темноволосую женщину с ребенком; некоторые ехидные танцовщицы корчили оскорбительные рожицы за спиной своей преподавательницы. Видимо, девушки не хотели уходить, понимая, что пропустят нечто интересное. Несомненно, они кое-что знали о нраве своей руководительницы, и это вызывало злорадный блеск в их юных глазах. Брилл заметила их многозначительные переглядывания и мгновенно напряглась в ожидании того, что задумала балетмейстер. «Худшее, что она может сделать, — это выгнать нас. Хотя тут и тепло, у нас нет никакого оправдания, чтобы остаться… так что в действительности неважно, насколько она ужасна… не имеет значения, что она скажет».
Вздернув подбородок в демонстративном пренебрежении к неминуемому, Брилл оторвала взгляд от пола, чтобы посмотреть на стоящую посреди сцены одинокую фигуру.
— Они выглядят весьма послушными для табуна подростков. Почему вы их отослали? Чтобы быть уверенной в отсутствии свидетелей, когда будете разбираться с нищенками? — Брилл оборвала себя, почувствовав, что в голос просочились испытываемые ею горечь и ярость.
— Не повышайте на меня голос, — невозмутимо ответила женщина, оставив без внимания ее резкий тон. — Меня зовут мадам Жири, я здешний балетмейстер.
— Мне все равно, кто вы. Мы не сделали ничего дурного. Двери были не заперты, и никто нас не остановил. Вы станете корить ребенка за любопытство? Нет нужды…
— Помолчите, — заявила мадам Жири, спокойно прервав высказывание Брилл. Ступив на самый край сцены, она задумчиво поджала губы. — Когда несколько минут назад рухнула декорация, вы даже не вздрогнули, — пробормотала она себе под нос, затем слегка повернулась и уставилась в темноту над головой.
Готовая дать отпор, Брилл искала в словах странной женщины хоть какой-то намек на обвинение. За последние несколько дней она научилась не доверять любому сказанному слову. В большинстве своем люди — лжецы и мошенники, теперь она это знала.
— И что? Театр — странное место. Здесь обязаны происходить странные вещи. Меня уже ничто не удивляет. — Нагнувшись, чтобы поднять с пола выроненную сумку, Брилл взяла Арию за руку. — Я еще раз прошу прощения за то, что прервала вашу репетицию, но теперь нам надо идти.
— Они говорят, это место населено привидениями, — ответила мадам Жири, внимательно глядя на Брилл своими холодными глазами. — Около года назад здесь произошла ужасная катастрофа. Многие едва не погибли. Говорили, что это дело рук Призрака, потому что директора не вняли его требованиям.
Медленно выпрямившись, Брилл проигнорировала странное замечание женщины. «Я помню это. Я помню, что когда приходила сюда, люди судачили о Призраке».
— Каким боком меня должна касаться какая-то дремучая история о привидении? Только глупцы придумывают подобные сказки, чтобы рассеять свои страхи. Привидений не существует.
Мадам Жири чуть улыбнулась уголками губ.
— Действительно… как интересно, — вытащив маленькие карманные часы, она проверила, который час. — За кулисами трудно сохранить подобную логику. Вера в Призрака была в последний год настолько сильна, что многие из нашей труппы после катастрофы сбежали без предварительного уведомления. Даже сейчас штат едва ли достаточно укомплектован, чтобы поддерживать театр на плаву.
— Значит, они болваны и заслуживают того, чтобы умирать от голода на улицах, раз отказались от вполне приличной работы из-за суеверия. Я бы убила, лишь бы только получить здесь хоть какую-нибудь работу, а эти идиоты уволились из-за какой-то дурацкой истории про привидение! — прорычала Брилл, взбешенная мыслью о подобной нерадивости. Отвернувшись от сцены, она потопала по проходу между рядами, волоча за собой Арию.
Но не успели они дойти до конца ряда, как мадам Жири спрыгнула с края сцены на пол возле первого ряда партера. Преследуя удаляющуюся парочку, она бросилась к шестому ряду ей наперерез и, закрыв Брилл путь, уперла кулаки в бедра.
— Я не могу отпустить вас. Вы…
Встревоженная таким поворотом событий, Брилл не дала ей закончить:
— Вы не можете удерживать нас здесь. Мы не сделали ничего плохого. Я извинилась за то, что прервала ваш урок, но не позволю и дальше унижать себя. Прочь с дороги!
Нахмурившись, мадам Жири закатила глаза.