— Я рада, что Ария наконец-то нашла, чем занять дни. Другие дети все время дразнят ее… и я выяснила, что она чаще болтается по театру в одиночестве, чем играет с ними. Меня чуть удар не хватил, когда я это услышала… в этом месте так легко потеряться.
— Что ж, не переживай, подруга! Ее приятно иметь под рукой, — сказала Мэг и наклонилась, чтобы игриво шлепнуть Брилл.
Уклонившись от удара, та рассмеялась в кулачок.
— Ох, Мэг. Ты явно сумасшедшая, если думаешь, что не привлекаешь внимание людей. Думаю, ты — одна из самых интересных личностей здесь. Однажды какой-нибудь бедолага придет сюда, и ты похитишь его сердце.
— Я думала, ты не веришь в любовь. Разве не ты как-то сказала мне, будто считаешь, что любовь это… это… ой, как ты там ее назвала?
— Любовь — это биологический трюк, химическая осечка в мозгу, которая затуманивает рациональное мышление и подрывает здравый смысл, — безапелляционно заявила Брилл с горьковатой усмешкой. — Как думаешь, почему бы еще женщинам связываться с мужчинами? Но для тебя я сделаю исключение в своих убеждениях. Если кто и встретит романтическую любовь, то это будешь ты.
— Это так мило с твоей стороны, но я предсказываю нам обеим «долго и счастливо»! — с энтузиазмом воскликнула Мэг, поднимаясь на ноги и плавно скользя по сцене.
— Ну, раз ты так говоришь… — с улыбкой отозвалась Брилл, чувствуя себя странно умиротворенной, несмотря на суматоху недавних событий. «Долго и счастливо? Возможно, это не так уж неправдоподобно, как когда-то казалось. Я продолжу трудиться изо всех сил и точно пробью себе путь наверх. Пробью себе собственный путь. Но сначала мне нужно выяснить, кто был тот мужчина. Даже если для этого придется поговорить с каждым человеком, который здесь работает, я все равно найду его. И как только услышу его голос, то сделаю первый шаг на этом пути.
Жизнь определенно налаживается».
========== Глава 41: Человек под маской Призрака ==========
Над кровлей Опера Популер завывал свирепый и холодный зимний ветер, впиваясь в щеки Эрика подобно тысячам крошечных кинжалов и уносясь вдаль. Смаргивая невольно выступавшую на глазах жгучую влагу, Эрик ссутулился. Слишком погрузившись в ледяные глубины мыслей, он едва замечал морозный воздух и покалывающую боль — разве что когда ветер откидывал края капюшона.