- Я не виню тебя. Тебя даже стали больше уважать. Измени ты мне с каким-нибудь рядовым, я бы сердился, но измена с такой значительной фигурой, как император квинси, даёт и тебе и мне невероятное уважение в Готее. Но если ты хочешь меня задобрить, то приготовь мне щуку с яблоками.
- Ом.
====== Мгновения счастья. ======
Маюри проснулся посреди ночи в холодном поту: ему приснилось, что его жена оказалась заперта в теле Куросаки Ичиго после супружеской измены с предводителем квинси…нет, надо проверить количество химических веществ в лаборатории – от ртутных паров так не штырит.
- Маюри, вот щука. – Ичиго протягивает ему поднос, на котором тарелка с искомым. Щука, какую Рингоноки готовила по праздникам.
Значит, не в парах дело. Его жена действительно в теле Куросаки. Маюри принял еду с некоторой опаской: зная Рингоноки, надо ожидать подвоха.
Подвох заключался в том, что его не было. Вкусная щука с яблоками, политая соусом по фамильному рецепту Рингоноки (соус был придуман ею ещё при жизни) – пальчики оближешь! Завтрак в постель дополнила чашка зелёного чая и сухофрукты. Несомненно, Рингоноки предпочитала проявлять любовь и привязанность не на словах, а на деле, но сегодня она себя превзошла. «Похоже, она считает себя виноватой в измене и старается мне угодить. Это плохо – сейчас она наверняка полезет целоваться.»
У среднестатистического синигами близость хоть с кем-то была раз двадцать-тридцать в год, не считая мастурбацию. Рингоноки не была с этим согласна, поэтому в первый же день брака договорилась с Маюри и Нанао об отличном графике: два раза в неделю с одной женой, два раза с другой. В период ежемесячных недомоганий у Маюри отдых. Когда у Рингоноки период фертильности, Нанао отдыхает (пусть даже один день). В итоге Маюри мог похвастаться бесперебойным и вполне качественным удовлетворением естественной потребности, из-за чего ему завидовали чёрной завистью почти все синигами Готея, включая генерала и Бьякую.
Но сейчас Рингоноки требовала к себе внимания в самом неподходящем теле. Безусловно, Ичиго очень привлекателен. Странно, что у него нет девушки. Но Маюри никогда не замечал за собой ТАКИХ наклонностей, даже если принять во внимание, что это его любимая жена.
- Рин, даже не думай. За этот инцидент я не тебя не ругаю, но пока не станешь сама собой – ничего более объятий.
- Ом. Но я всё-таки добьюсь своего. Ты меня хорошо знаешь.- Рингоноки забрала посуды и вышла из комнаты. Маюри облегчённо выдохнул.
Донохане к тому факту, что её подруга временно стала другом, быстро привыкла, только косилась странно первый день. Рингоноки вела себя как Рингоноки, только ещё намного женственнее. Причём, по её словам, выходило это непроизвольно – то, что от её покачивания бёдрами поскользнулся на ровном месте Ренджи Абараи (хотя у него был большой опыт общения с Рингоноки в теле Бьякуи, он поскользнулся), Маюри решил не заметить.
Но с её языка всё чаще слетало ставшее невероятно популярным выражение: «Так как друг попал в беду, Яхве мелом обведу». Она готовилась к убийству. Убийство Пустых убийством не считалось – она готовилась к настоящему убийству. И морально, и физически – вместо гантель поднимала специально оглушённого Омаэду со всеми его украшениями.
Хогэн продолжал активные действия в отношении своей дамы сердца – Исане привыкла к серенадам по ночам, к цветам на пороге, но по совету Рингоноки всё-таки закрыла окно решётками, а на ночь устанавливала сигнализацию в виде ведра воды над дверью. Чаще всего вода выливалась на неё, Ханатаро или Унохану, но это лишь подтверждало эффективность сигнализации.
В Силберне тем временем произошло ужасное: Грандмастер вышел ночью прогуляться (так утверждала Сифор) и не вернулся. Базз Би подозрительно радостно улыбался. Ещё бы – он пятнадцать минут волок отключившегося Юго в тайное и укромное место – в Хашвальдовский шкаф. Сифор обеспечивала прикрытие, а он пёр эту неподъёмную тушку через весь Силберн. А тут ещё Исида появился. Кровь выпил, но Базз видел, с каким выражением лица он это делал.