- Рин, а как же я?
- А ты пойдёшь со мной гулять. – Рингоноки улыбается как-то зловеще – теперь она капитан, она может настоять на своём. Она и раньше могла, но сейчас Донохане не сможет сопротивляться ей.
После официального окончания праздника Рингоноки и Унохана тайно встречаются в тёмном и страшном месте – новом вытрезвителе. Они беседуют долго, изредка злобно хихикая и таинственно вздыхая. Никто не знал, о чём они разговаривали, какой план составляли, но они расстались, как только часы пробили двенадцать раз. Разговор шел о переменах в Готее 13. Ретсу соглашалась, что порядки несколько устарели, но предлагала вводить новшества постепенно…За пятьдесят лет, скажем. Но пятидесяти лет не было ни у Рингоноки, ни у Готея. Если ничего не предпринять, то…Рингоноки не договорила.
«Я видела очень странный сон. Реки крови, моря слёз…и что-то повторится вновь, но что? Справедливость восторжествует, но где её не было? Не знаю, когда это будет – но в этой войне синигами, вайзарды, люди и арранкары встанут рядом, плечо к плечу. Как Готей жил без меня? Главное, не задавать этот вопрос им, а иначе придётся распрощаться с покоем. А есть ли он у меня?»
«Хозяйка, это случится ещё нескоро. Я…видел недавно другой сон…вещий, я в этом уверен. И в нём…»
«Нетсуден, что?»
«Тьма, холод. С небес падают капли…не дождя – слёз. Небо плачет чужими слезами. Чьё-то сердце покрылось изморозью вновь. Одиночество, пустота. Кто-то опять никому не нужен. Кто-то опять одинок. Долг, обязанность. Кто-то проживает чужую жизнь. Кто-то хочет стать собой. Дорога, поиск. Лишь выполнив чужое желание можно получить назад утерянное. Две души как одна. Долгая дорога домой, сквозь миры. Где же то, что надо найти? Память, сила. Рожденный для мира, умерший для войны. Сражение как обязанность, сражение как жизнь. Вечная война с миром и собой. Ночь, день. Снова льёт дождь, снова болит мятежная душа. Кого-то ищут, но не могут найти. Дни пусты, а по ночам небеса плачут за того, кто не может этого делать...»
«Нетсуден…запомни этот сон. Я не знаю, о ком говориться в этом предсказании, но я думаю…я боюсь, но…скорее всего…это предсказание…обо мне.»
====== Паранойя Рингоноки Куротсучи. ======
...И полился с небес огонь.
И посыпались с небес звёзды.
И издал крик человек.
И упал в океан своих сил...
Рингоноки вновь помотала головой. Ну и почудится же такое! Надо больше спать, наверное. Но не сейчас, когда представляют нового капитана третьего отряда.
Этот мужчина её заинтересовал. Но ей показалось, что он лжёт, когда рассказывает о себе. «Может это и паранойя, но от него исходит опасность. Это привлекает, но не меня.» И Рингоноки пристально посмотрела ему в глаза.
Этот взгляд пугал одних, настораживал других и приводил в уныние третьих, а также игнорировался Уноханой и радовал Маюри, но к ЭТОЙ реакции Рингоноки была не готова. Этот новый капитан ответил на взгляд и подмигнул (!) опешившей Куротсучи. Впрочем, Рингоноки выдала это лишь тихим, на грани слышимости, писком. Стоявший рядом Бьякуя проследил за взглядом Рингоноки и оказался с ней солидарен – новый капитан не вызвал и у него доверия. Но Бьякуя ничем это не выдал.
- Слушайте, а как зовут ту красавицу с оливковыми глазами? – спросил новый капитан Шунсуя.
- Наверное, ты имеешь в виду Рингоноки Куротсучи. Но тебе ничего не светит – она замужем за капитаном двенадцатого отряда и моим лейтенантом, и уже четвёртый месяц как ждёт ребёнка. Да и есть у нас женщины покрасивее, могу показать фотографии. – Кьёраку достал из-за пазухи небольшой альбомчик с фотографиями всех девушек Готея по степени красоты. Да, Рингоноки там тоже была…на седьмом месте от конца. Та же Унохана занимала почётное третье место.
Без особого интереса полистав альбомчик, Амагай вздохнул.
- Да, у вас в Готее много красавиц, но она…у неё прекрасные глаза, в них можно утонуть! Она тянет меня к себе, как магнит, и…она…кажется, Я ВЛЮБИЛСЯ! – совершенно счастливый Сюске осел на пол и пустил слюни. А Кьёраку был в ужасе: он отговаривал нового сотоварища от этой безумной идеи, он рассказывал ему о недостатках его избранницы, о её поступках, о её любви к женщинам, о её фирменном взгляде (как у Уноханы!). А потом подошел Укитаке, послушал и стал дополнять: рассказал о её ужасных банях, о её страшном и кровожадном супруге, о её банкае, о её мече (Укитаке почему-то рассказывал о Нетсудене как о женщине), о её прошлом в мужском отряде (представляешь, в седьмом отряде даже женского туалета нет!), о её странной и непонятной логике, которую даже женщины не понимают… Но это было бесполезно, Амагай лишь убедился, что игра стоит свеч, и решил намекнуть о своих чувствах завтра же.