Я, зашипев от боли, начала накладывать грим на лицо. Конечно, порезы он не скрыл. Тем более, они ещё кровоточили и выделялись на белом лице тремя яркими розово-красными полосами. «Скорее всего, останутся шрамы, – подвела я печальный итог. – Как будто их и так мало было!». Я старалась не думать о том, что мне придётся кого-то убить сегодня. Я всеми способами отгоняла от себя эту мысль: размышляла о новых шрамах; думала о том, что мне их не скрыть, пока они кровоточат; думала о боли в руке и о том, сколько времени эта рана будет заживать… В общем, я думала о чём угодно, только не о приближающейся ночи.
Кое-как всё перевязав и закрасив, я сказала Джеку:
- Мне нужно идти на репетицию. Можно? – а про себя я испытывала к себе отвращение: «Господи, я уже разрешение у него спрашиваю, чтобы выйти!».
- Иди, – великодушно отпустил меня Джек. – Ведь, будет подозрительно, если ты не выйдешь от себя, верно?
Я кивнула и вышла из фургона. Большинство артистов цирка уже встали и что-то готовили у костра (жизнь у нас, можно сказать, походная и приготовление пищи на костре – обычное дело). Жозеф сразу меня заметил и удивлённо присвистнул:
- Боже, что у тебя с лицом?!
- Хотела погладить бездомную кошку. Она испугалась моего лица, – мрачно ответила я.
- А с рукой что? – заметил хозяин цирка бинты.
- Полезла за кошкой в кусты – поцарапалась о ветку.
- Что-то не везёт тебе с кошками, – покачал головой Жозеф. – Ты репетировать-то, хоть, сможешь, Амелия?
От произнесения своего имени я вздрогнула – кажется, у меня началась на него аллергия.
- Думаю, что смогу, – неуверенно произнесла я.
- Знаешь, давай ты поешь и пойдёшь к себе отдыхать, – предложил мужчина, заметив мою неуверенность. – А завтра посмотришь на своё самочувствие.
- Нет! – испуганнее, чем хотелось бы, воскликнула я. – Я смогу репетировать!
Возвращаться к себе у меня не было ни малейшего желания. Ведь, это означало вернуться к Джеку! Меня от одной только этой мысли начинало колотить от страха!
- Да что с тобой? – удивлённо спросил Жозеф. – Ты как-то неважно выглядишь. Может, всё-таки, отдохнёшь денёк?
- Нет, я прекрасно себя чувствую! – заверила (или попыталась заверить) я его. – И я прекрасно смогу репетировать!
- Как скажешь. Только если тебя придётся после твоего «прекрасного самочувствия» везти в больницу, я это вычту из твоей зарплаты! – предупредил мужчина.
- Да пожалуйста.
Но, репетировать, действительно, оказалось очень сложно. Болящая рука, болящие рёбра… Была бы возможность, я бы целый день в постели провалялась! Но, вместо этого, я использовала любой предлог, лишь бы, не ходить к себе. Даже, чтобы перевязать рану на руке (бинты несколько раз намокали от крови), мне пришлось пороть чушь, что мне нужны бинты для репетирования какого-то нового фокуса, а у самой в аптечке они, вроде как, закончились.
Так, прошёл день. На землю опустились сумерки и пора было возвращаться в свой фургон. Как же мне тогда хотелось сказать: «У меня сломалась кровать! Можно я у кого-нибудь из вас переночую?». Но, если бы я даже так и сделала, Джек, наверняка, пришёл бы меня искать. И что бы тогда было? Я этого даже представлять не хочу!
- Амелия, у тебя всё нормально? – неожиданно спросил Жозеф, когда я, черепашьим шагом, двинулась к своему фургону.
- Да. А что?
- Выглядишь ты, честно говоря, совсем паршиво. Может, тебе в больницу?
- Не надо мне в больницу, Жозеф. Мне надо просто отоспаться, и завтра я буду, как огурчик.
- Надеюсь. Но, если что – я тебя силком к врачу потащу.
- Ладно, – покладисто согласилась я. – Так, я пойду?
- Иди. Только…
- Ну, что ещё?!