"Не забывай, от чьей ты крови, Хатриж"
.
Я не помнила этого.
Вас разлучили слишком рано?
Гончие не знают пощады, когда почуют чары.
Это так, но...
У меня практически нет воспоминаний о матери.
Я почти не думала о ней все годы обучения.
Ее лицо, ее имя... Всегда были размыты.
А в последнее время ко мне на ум приходит такое, что, кажется, и не случалось...
Твое прошлое развивается параллельно с настоящим.
Кто-то меняет его, исправляет на свой лад, и меня это пугает.
Тебе нужно скорее очнуться, дитя; возьми мою руку, скорее!
.
Женщина с серыми косами сверкает золотыми глазами, которые внезапно становятся лиловыми.
Ева улыбается Хатриж, тянет ее за правую руку; тенью от нее отделяется Тодд, берущий девушку за левую.
Образ Куини расплывается в Джиллиан; чародейка с опаленным лицом обрубает длинные волосы и становится Иштваном, закрывающим в книге крошечную Еву.
Громкий писк.
Расплющенная в бумажку Ева падает на землю; Юшиуо подбирает ее двумя пальцами, и девушку охватывает пламя.
> > > НЕТ! < < <
.
Быстрее, Хатриж, времени уже почти не осталось! Очнись!
.
"Чтобы разрушить Академию, хватит и драконов."
Боль, разряды, ее щеки горят, плавятся, чары того гляди прожгут их насквозь...
"Может, петер Добос сможет ответить нам?"
Оз обнимает девушку с серыми косами; белое платье на ней такое простое, но до боли очаровательное. Они танцуют у огромного костра, смеются, они так счастливы...
Прибегают Гончие.
Куини протягивает Озу руку; незамкнутый перечеркнутый круг на ее запястье подсвечивает ладонь слепяще-голубым. Она вырывает опаленную белую ткань из его пальцев...
Огромный дракон взмывает над небольшой деревушкой у гор.
.
Я уже и не думала, что это сработает.
========== Частично восстановленный участок мыслеграфа Хатриж Дикби ==========
Голова, болит… Голова. Я… Не могу пошевелиться. Ноги, мои ноги!.. Как будто катком прокатывали. Все сводит, ломит; голова, ужасно раскалывается голова, как будто кто-то изнутри выбивает мне брови. Почему же так тошнит? Нет сил даже открыть глаза…
— Слишком долго, Оз; девочка едва пришла в сознание. Что тебя так задержало?
— Она чересчур запуталась в себе. Настолько сильно, что решила, что проще умереть.
— Честно говоря, я даже не удивлена. Иди, приляг, тебе нужно отдохнуть.
Пахнет… Грибами. Жареными. Наверное, свежие, раз такой различимый запах. Дева, как давно я в последний раз ела? Во рту как будто птицы гнездились. Кошмарно… Пить. Пить. Дайте пить. Горло сводит; я сейчас задохнусь от этой сухости. Пить. Пить! Прекратите болтать, дайте воды, прошу!
— Езели, шприц и чашку.
— С ума сошла? Ей нельзя так сразу раствор! Хочешь девчонке всю глотку сжечь?
— Ты собираешься задействовать ее в нашем плане?
— Разумеется!
— Значит, делай так, как я скажу. Шприц и чашку.
Почему они так медлят? Я умираю от жажды! Пить, пить, веки такие тяжелые, а свет яркий. Кто-нибудь, заслоните его: он режет мне глаза! Слишком светло, слишком; закройте меня, пожалуйста! Вода и темнота; больше я ничего не прошу!
Тень… Прямо надо мной. О, Дева, слава тебе, я спасена. Света так мало, что даже и не считается.
Смешно, но кажется, будто у тени есть лицо. А, может, только глаза? Какие красные… Как две раскаленные в печи пластины. Разве у лаон такие бывают? Да и лаон ли это вовсе? Лицо у тени белое, словно вываленное в муке, белее, чем у особей К на записях, и она так смотрит на меня, пугает, она приближается, она все ближе и ближе, что-то светится голубым на ее запястье… Зачем она раздвигает мне зубы? Отстань, вынь эту штуку из моего рта, что ты делаешь, что делаешь…
— Хорошо. Теперь щипцы.
— Ты что ей выдирать собралась?