Пока Шерлок начинал свой труд, Роззи запрятала блокнот в складках поношенной куртки. Какое-то время она молчала, а потом тяжело вздохнула. Шерлок вдруг начал осознавать, что её жизнь — жизнь брошенного всеми ребёнка — не была лёгкой.
— С чего бы начать… Думаю, ты захочешь услышать немного о негативном исходе. Что же… Шерлок Холмс отправляется на дело, прихватив с собой верного друга — Джона Хэмиша Ватсона — вдовца с крошкой дочкой на руках, — она произнесла это ядовито, детектив понял, что отца она не любила, и это его неожиданно огорчило.
— Он был хорошим…
— Да, он был хорошим другом, может быть… но отцом и мужем, судя по всему, был ужасным. И не надо спорить об этом, — едва Шерлок попытался возразить, она взмахнула рукой, — мне уж лучше знать.
Она молчала ещё какое-то время. Небо успело совсем потемнеть. Ожидался дождь. Шерлок продолжал копать и вырыл уже приличную яму, когда Розамунд продолжила:
— А когда Шерлок Холмс вместе с верным другом нагнали, наконец, преступницу, она и выстрелила.
— Преступницу? — Шерлок внезапно сел. Как он упустил? Ведь человек выстреливший в Джона — мужчина. Отпечатки ботинок, телосложение, рост… Или… Он где-то просчитался?
— Да, как оказалось… Даже Шерлок Холмс иногда ошибается! — Розамунд взмахнула руками.
— Прости…
— Да ничего. Жила с этим столько лет, с чего бы сейчас расстраиваться? — она деловито поправила истрёпанную куртку. Продолжила она уже спокойнее. — Так вот, о бабочках. В истории этой, вместо взмаха крыла бабочки катастрофу вызвала пуля. Та самая, что послужила смертью моему отцу. Впрочем, в деле ведь также фигурировала бабочка?
Шерлок вздрогнул. Розамунд тихо и не совсем адекватно хихикнула, будто сказала что-то забавное. Однако настроение её быстро изменилось. Она продолжила куда мрачнее и серьёзнее:
— Хотя, наверное, тут в качестве объяснения лучше подошёл бы «принцип Домино», никакой интриги… слишком прогматично. Одно событие запустило за собой цепочку: умирает доктор, его дочь воспитывается другом, Шерлоком Холмсом, который от вины сходит с ума, и постепенно — скорее уж неуклонно — возвращается его пристрастие к наркотикам. Девочке нет и семи, когда он уже потерян для общества. Вскоре он умирает, успев поведать девочке свою безумную — и в то же время удивительную, невероятную — историю. Историю об изменении времени. Его старший брат — практически само британское правительство — так и не находит в себе сил принять его смерть. Злится на дочь человека, из-за которого так бесславно окончил дни обожаемый братец. Из-за чего девочка в семнадцать лет становится абсолютной беспризорницей и пока что начинающей наркоманкой. Из-за этого «дядя Майкки» злится лишь больше. Хотя, наверное, злится он на весь мир в целом.
Розамунд судорожно вздохнула. Шерлок давно уже прекратил копать, наткнувшись на что-то твёрдое, и теперь с отчаянным выражением на лице ловил каждое её слово. Розамунд шумно сглотнула, сложила ладони замком и, подняв глаза к небу, продолжила:
— Оттого внешняя политика страны всё агрессивней с каждым годом. А внутренняя — всё безжалостней к жителям. Закрытие границ. Смена конституционной монархии на президентскую республику после смерти королевы. Президентскую республику, — она нервно хихикнула вновь, — но такую, что пострашнее режима в Северной Корее твоего времени! Поздравляю, Шерлок! Благодаря твоему братцу-президенту у тебя даже есть собственный музей!
Роззи замолчала, губы её дрожали. Шерлок продолжал смотреть на неё не в силах что-либо сказать. Розамунд встретилась с ним взглядом и заговорила вновь:
— Читал ли ты когда-нибудь Бредбери? Эффект бабочки, Шерлок! Чёртовы домино! «Снежный ком», назови как угодно! Одна пуля, а какие последствия! — она истерично рассмеялась. — Со дня на день ждём Третьей Мировой!
— Такого… быть не может.
— Может, Шерлок. Ты разве не заметил, насколько велико кладбище? Насколько близко стоят могилы? Это моя реальность — наш пессимистичный прогноз. Забавно, да? Возможно, будь всё иначе, я бы не стала такой… бесполезной! Сделала бы что-то! Но… дядя Шерлок ведь подарил такую хорошую сказку!