— Хорошо, — девочка нехотя взяла в руки мелки. — Но только ради тебя.
— Вот и хорошо. А я вернусь вечером, и проверю, что ты успела…
— Угу, — ребенок осторожно, с неким страхом и трепетом, провел пальчиком по цветным мелкам, а в голове уже возникали странные образы. Это было то, чего Венди никогда не видела и не знала, но именно это малышке хотелось запечатлеть на серых стенах.
====== Эльза: Всегда есть тот, кто заставит поверить в лучшее и забыть обо всех бедах ======
Сидя на подоконнике и любуясь танцующими в воздухе резными снежинками, Эльза размышляла о том, что сегодня произошло. Она нисколько не сожалела о том, что убивала, ведь люди Брейна звери, не достойные жить, они твари, что превратили чужую боль и отчаяние в свое наслаждение, и их убийство было актом справедливости. Нет, Скарлетт размышляла о Нацу и его девушке, жизнь которой они сегодня сохранили. Это было опасно, ведь блондинка с помутившимся от страха и пыток рассудком вполне могла натворить глупостей и попытаться убить их или открыть двери убежища ночью… Да много еще чего можно было предпринять, чтобы уничтожить группировку. Оставлять её в живых и забирать с собой, было рискованно и опасно, и все же Эльза не сожалела о том, что все сложилось именно так. Возможно, впервые за долгие годы они поступили как люди, и это осознание грело душу девушки, заставляя на её губах расцвести робкую, практически неуловимую улыбку. Они еще не так безнадежны, как казалось, остается лишь удержать этот свет, не дать желанию выжить любой ценой, превратить их в монстров.
— Надеюсь, у них все наладится, — пробормотала Скарлетт. Сейчас ей хотелось укутаться пледом, устроиться у камина и пить теплый глинтвейн, причем желательно в компании любимого мужчины и с расчетом, что простые посиделки перейдут в горизонтальную плоскость. Вот только это все невозможно — нет ни дома, ни очага, с потрескивающим в нем огнем, ни вина, а тот, кто, кажется, любим, далеко от нее и неизвестно сможет ли она когда-нибудь увидеть его лицо. Все, что оставалось Эльзе, это мечтать о другой… нормальной жизни.
— Надеяться нужно на то, чтобы девушка вообще выжила, — раздался усталый голос Миры, которая последнее время, все больше времени проводила в комнате подруги. Казалось, что она отчаянно цепляется за последнего близкого человека, который у нее остался, и Скарлетт понимала это, ей и самой все больше было нужно общения. Эльза не сомневалась в том, что именно это помогает им держаться и не скатиться в пучину отчаяния и жестокости.
— Она настолько плоха?
— Удивительно, как она вообще смогла столько продержаться. У неё сломаны ребра, пальцы на руках, тело в ранах и ожогах, её избивали и насиловали, причем далеко ни один раз, она сломлена и физически и духовно, — мрачно ответила Мира, вспоминая о Микки, которой пришлось пройти через это, вот только ей повезло и её прикончили, а Люси придется с этим существовать.
— Когда она придет в себя… Я даже представить не могу, как она будет себя вести. Иногда, милосердней отпустить дорогого человека, отправить его на тот свет, чтобы прервать его мучения.
— Это так, — Эльза перевела взгляд на блондинку, чей взгляд окончательно потускнел. — Но мы забываем о том, что есть и другой путь. Возможно, Нацу удастся вернуть своей девушке уверенность, заставить позабыть о том, что с ней произошло, убедить в том, что они могут все начать сначала и смело смотреть только вперед… Не оглядываясь и не боясь.
— Возможно, но такой исход маловероятен. В этом мире не осталось места надежде, ты и сама знаешь это.
— Я знаю, что всегда есть тот, кто заставит поверить в лучшее и забыть обо всех бедах, — мягко улыбнулась Скарлетт, спрыгивая с подоконника и подходя к подруге. Когда её невероятные синие глаза напоминали сапфиры и сверкали ярче всех драгоценных камней, но теперь они помутнели и стали безжизненными. Подобные взгляды у живых людей всегда пугали Эльзу, потому что, так же смотрели Тени.