— Теченье времени не в нашей власти, ты же понимаешь это, — Мира подошла к блондину. — Идем, сыграй нам что-нибудь. Твое фальшивой бренчанье на удивление оказалось приятным. Это вполне можно музыкой назвать и даже признать особым видом искусства.
— Про твое завывание, что ты называешь пеньем можно заявить то же самое, — хмыкнул Дрейар, отвлекаясь от мрачных мыслей. Он был благодарен Мираджейн за то, что девушка начала этот разговор, положила начало это длинной ночи. — Ну, что у кого будут предложения о том, чем заняться? — Лаксас перевел взгляд на сосредоточенное лицо Эльзы, прекрасно понимая, какие мысли сейчас поятся в её голове. — Дела обсудим утром и днем, они того стоят… Но сейчас давайте забудем обо всем.
— А может, попытаемся вспомнить? — хмыкнул Вакаба, устроившийся на полу рядом с диваном. Мужчина вальяжно вытянул ноги и откинулся на подушки, которыми был усыпан почти весь пол просторной комнаты. Когда не хватает нормальной мебели, это вполне неплохой выход из положения. Так вполне можно разместиться с относительным удобством. — Я вот раньше знал множество баек, забавных или пугающих историй, одни были в реальности, а другие лишь плод чьей-то безумной фантазии. А сейчас в голове пусто, словно кто-то намеренно стер мои воспоминания.
— Когда стараешься что-то вспомнить, это становится невозможным, — Эльза, наконец, смогла выбросить из головы все свои планы, намерения и волнения. Здесь и сейчас все это не имеет значения, нужно расслабиться и в очередной раз подарить друзьям надежду и тепло. Кто, если не она, это сделает? Скарлетт осознавала, что это в первую очередь нужно ей, ведь пока она деятельна и активна, пока чувствует свою значимость и важность, у нее есть все шансы дожить до следующей среды. Все самые благие и важные дела совершаются из чистейшего эгоизма. Девушка не хотела оставаться одна, не желала терять тех, к кому привыкла, лишаться привычных вещей, она отчаянно хваталась за любую возможность почувствовать себя не просто частью чего-то, а чем-то важным, можно даже сказать, что определяющим. Но разве это так плохо? Какая разница, из каких побуждений мы творим то, что считаем добром и помогаем другим? Никакой! Эльза это точно знала, а потому слабо улыбнулась друзьям.
— И что же теперь вообще не пытаться вспоминать? — сипло произнесла Люси, которая с каждым днем становилась все более смелой. Конечно, она продвигалась в нужном направлении со скоростью улитки, но успехи были налицо. — Хотя, — блондинка прижалась к Нацу сильнее, словно ища у него не просто утешения, но и защиты. Ей через многое пришлось пройти, и она долгое время мечты о смерти были единственным, что хоть как-то грело душу, — некоторые вещи лучше не вспоминать никогда. Я не помню того, что было бы приятным, но то, что творил Брейн…
— Это плохая тема для разговора, — Эльза резко перебила девушку. Она точно понимала, что это все происки Теней, что пытаются заставить людей вновь ощутить себя никчемными, потерянными и никому не нужными. Мерзкие твари, даже не думают сдаваться, продолжая назойливо лезть в мысли выживших и пробуждая страх. Как же это злит! — К чему вспоминать? Раз это невозможно, раз память нам всем разом изменила, что весьма прозрачно намекает на то, что она особа ветряная и непостоянная. Так давайте ответим ей тем же.
— Ну, ты, мать, и загнула, — Леви непонимающе смотрела на подругу, пытаясь понять смысл её слов, но сделать это было непросто.
— А что тут непонятного, давайте не будем вспоминать и лучше поговорим о том, чем займемся после того, как все кончится. Мы победим, осталось немного подождать, и жизнь наладится, мы снова почувствуем себя живыми, счастливыми и нужными.
— Ты слишком оптимистично настроена, — буркнул Ридус Джон, рыжеволосый очкарик, редко подающий голос и еще реже делающий что-то по-настоящему полезное. Он предпочитал быть неприметным, тихим, чтобы его не дай бог, никто не заметил и не заставил работать. И все же, он был неплохим человеком. — Победа в нашем случае маловероятна.