- А то, мой дорогой Халк, что вы увидитесь со своим дорогим дядюшкой, решившем подменить своего братца на посту короля вампиров. - Назидательно подняв указательный палец, ехидно поведала Ольга и, нахмурившись, тут же став серьезной, закусила губу. - Только вот закончится всё это не очень хорошо. Ты как, не против сестренки?
- Что за чушь ты несешь? - Устало поинтересовался вампир, накрыв глаза рукой. Лелька насмешливо фыркнула.
- Просто Юичка эту ночь не переживет и станет вампиршей. - Твердым голосом пересказала события аниме девушка, хотя все внутри неё сводило от беспокойства. А вдруг что-то пойдёт не по канону? Вдруг что-то серьезное случится с Юи?! Субару выпал в осадок, явно не ожидая подобного ответа…
***
Танька вышла в коридор с лестницей как раз тогда, когда преобразившаяся Юи “ненавязчиво” охмуряла Рейджи. Один из старших сыновей Карлхейма, стоит отдать ему должное, даже бровью не повел, со смесью насмешки, отвращения и презрения наблюдая за потугами Корделии в теле Комори. Правда, даже реакция Рейджи не успокоила Таньку, которая, предпочитая подумать в одиночестве, почти не выходила из своей комнаты. Она обдумывала слова брата о своём статусе (хотя до сих пор верила, что является человеком и наглядные факты это подтверждали), сопоставляла их с поступками Рейджи и нынешнего Короля вампиров. По всему выходило следующее: что отец, что сынок, оба были не прочь разжиться за чужой счёт и получить породистых “щенков”, коими бы стали дети Татьяны. Она же высший вампир. И от этих мыслей становилось мерзко и противно, но не так сильно, как от того, что блондинка сейчас видела…
- Хоть ты и сын Беатрис, ты чертовски наблюдательный… - После этих слов Корделия в теле Юи поднялась с небольшого диванчика, направляясь к Рейджи. - Ты мне нравишься даже больше. - Нагло положив ладонь на затылок брюнета, наклоняя его к себе, сообщила многовековая… шлюха. По-другому съедаемая ревностью и злостью Танька не могла назвать мать тройняшек. И ведь вела себя Корделия соответственно этому ругательству. - Твои глаза… совсем как у Карла. - С самодовольной усмешкой, одержимая духом вампирши блондинка стала снимать с парня очки, который через несколько секунд упали на пол. Когда Корделия обнаглев в конец, попыталась поцеловать Рейджи, Танька не сдержалась и всё-таки вмешалась, мягко отстранив вампиршу за плечо. Смотреть как на жениха, даже такого сволочного и противного, вешается многовековая стерва в теле бедной Комори не было сил. Какой бы Снежной королевой Танька не была, она всё-таки девушка, причем влюбленная… И только небеса знают, что она может натворить, будучи в таком паршивом состоянии.
- Мамаша, вы не могли бы убрать свои ручки от моего мужа? - Холодно поинтересовалась делла Ровере, прожигая взором голубых глаз Юи. Юи, тело которой захватила вампирша удивленно отошла. Рейджи с усмешкой смотрел на свою будущую жену, чем её неимоверно раздражал. - Чего ты улыбаешься? Не успели ещё свадьбу сыграть, а ты уже изменяешь. И это ты-то говорил о нравственности. - И хоть девушка говорила всё это ровным голосом, смотря теперь на жениха, остро чувствовалось её бешенство. Она уже и не сдерживалась в общем-то, представляя как душит этого самодовольного и самовлюбленного ублюдка…
- Анна? - Ошеломленно спросила Корделия, внимательно рассматривая Татьяну, не вникая во смысл слов блондинки. - Нет, ты не Анна, но вы просто как две капли воды! - Вампирша улыбнулась, скрестив руки под грудью. Татьяна стиснула зубы, считая до десяти. Не помогло. Пришлось считать квадраты двухзначных и даже трехзначных чисел, что быстрее принесло свои плоды: девушка всё-таки успокоилась. Подстилке Рихтера лучше было бы промолчать, но она так не могла, лишившись последних торомозов и не думая о том, что и кому говорит. А ведь, выйдя замуж за вампира, Танька будет не только конвейером по созданию маленьких высших, но и занимать какое-никакое, а место в иерархии ночных существ. А какое место будет занимать Корделия, которая все равно, после этой ночи, не выживет?
- Анна моя мать. - Недовольная вмешательством в семейную ссору, делла Ровере обернулась, одарив мать тройняшек Сакамаки надменным и презрительным взглядом.