-Ты скучаешь по дедушке и бабушке? - спросила Анемона.
-Конечно, скучаю.
-Расскажешь про них? Или это тоже закрытая тема?
-Моя бабушка была самым добрым и светлым человеком в мире. Круглолицей. Ее глаза были маленькими голубыми и улыбчивыми. Левая щека была усыпана черными точечками - родинками. Волосы были русыми длинными и красивыми, но всегда прятала их под цветным платком. Она вообще любила яркие и цветастые наряды, любила живые цветы, порядок и чистоту в доме. Работала дояркой на ферме. Как сейчас помню, от нее всегда пахло парным молоком. И, перед тем, как уйти засветло на работу, она успевала напечь целый чугунок картофельных лепешек со сметаной и оставляла его на столе, завернув в одеяло, чтобы к моему пробуждению лепешки были еще теплыми. Раньше я принимал это как должное, но сейчас я понимаю - это была забота. Дед работал в поле: перепахивал землю, сажал и собирал урожай, а когда посевная и уборочная работа была окончена, он топил печку в харчевне. Губы тонкие, голубые глаза немного впалые и обозленные. Волосы короткие, но торчали в разные стороны, когда снимал с головы шапку. Он любил носить щетину на лице, только по банным дням он сбривал ее, и кожа его становилась мягкой и гладкой. Он не любил особо разговаривать, только если по делу, а так, он молчал, иногда его улыбка расплывалась от радости. А еще, в его потайном кармане всегда лежали конфеты. Я знал это, но никогда не лазал за ними, и дед давал мне конфеты, чтобы поощрить, либо, чтобы подсластить мне жизнь. А что на счет тебя? - спросил Павел. - Ты все расспрашиваешь про мою жизнь, а я про тебя так ничего не знаю.
Павел прислушался. Анемона насытилась сполна сладкими чувствами и уснула, засопев, устав, после долгого томительного дня.
-Спокойной ночи, Анемона,- сказал он. -Приятных снов.
Анемона давно погрузилась в сон, окутанным летним теплом, ветром и пением птиц. Она лежала в поле на скошенной траве под солнцем вместе с Павлом. Он наклонился над ней и спросил хриплым голосом:
-Хочешь есть?-спросил Павел.
У девочки вспыхнули глаза, зрачки расширились в предвкушении, губы налились спелой вишней.
-Приготовить сладкую скорбь: кровавую, с примесью боли - все как ты любишь? Да, моя Белладонна, я все знаю. Ты достаточно отравила мой организм, чтобы скрывать свою сущность, прикосновения убили во мне все живое: трудно дышать, говорить. Смерть, так или иначе, неизбежна, ведь так? Но скажи мне, дорогая, ты наслаждаешься, питаясь сладкими чувствами других, но что ощутишь ты сама? Когда меня не станет, ты сполна насладишься моей смертью?
Девочка очнулась, ощутив щекотные прикосновения на лице, будто по ней ползала назойливая муха. Но это всего лишь Павел водил сухой травинкой по лицу, вырисовывая невидимые узоры.
-Доброе утро, - улыбнулся он.
Девочка взглянула на вытянутую улыбку, подняла взгляд выше, на сияющие глаза. Он казался ей счастливым и выспавшимся, чего не могла сказать она о себе. Она не привыкла каждодневно просыпаться и куда-то идти. Как во сне, Павел нависал над ней, только голос был прежним: звонким и бодрым. И она задумалась, что если она ничего не почувствует, когда его не станет. Что если она не способна на самостоятельные чувства, и поэтому постоянно должна пополнять запас скорбных чувств за счет других.
-Скажи мне, Паша, почему люди порождают себе подобных?
-С чего это тебя с самого утра потянуло на философию? Не знаю я. Может, чтобы продолжить свой род, чтобы в большом мире не чувствовать себя одинокими. Может, чтобы передавать свою любовь, чтобы она никогда не угасла из поколения в поколение.
-Хочешь сказать, что любовь порождает любовь? Даже не смотря на то, что с самого рождения малое дитя готовы обречь на вечные страдания: издевательство сверстников, потеря близких, друзей?
-Ты же сама говорила, что в этом есть что-то удивительное и прекрасное?
-Да. Говорила. Но что если одни способны отдавать любовь, а другие способны только принимать?
-Насколько мне известно, многие позволяют себя любить, не отдавая ничего взамен.
-И тебя это нисколько не смущает, жить за счет других, как паразит?
-Все мы немного паразиты в какой-то степени. Почему тебя это так беспокоит?
-Потому что, когда я открываю глаза, вместо каких-либо чувств, я ощущаю только дикий голод, выворачивающий наизнанку.